Не знаю, сколько времени я ходил по усеянному трупами кругу, под недовольное карканья ворон, неодобрительно смотрящих с крыш повозок на то как я отбираю часть их завтрака. Изредка некоторые особо наглые черные падальщики опускались на тела гноллов начиная клевать податливую плоть на месте ран. Но на огромную тушу серого вожака не садилась не одна птица, даже близко не подходили, будто опасаясь чего то. Но, очевидно, что это был обычная животная осторожность, ведь с расплюснутым черепом с вытекшими мозгами никто не живет.
Сложив все тела в одну кучу на заготовленные вчера дрова , я взял из обоза бутыль с маслом, которое Калим использовал для быстрого розжига костра, и вылил содержимое на павших. Масло заблестело, растекаясь по грязной одежде покойников, впитываясь в нее и сухие поленья под телами, затекая в открытые белые раны. Из той же повозки я прихватил мешочек с огнивом, которое тут использовали в качестве спичек. Настрогал своим кинжалом немного стружки на куртку лежащего сверху, затем из мешочка достал кремний и быстрым движением провел по нему кресалом, выбивая сноп белых искр, заставивших вспыхнуть магниевую стружку. Огонь разгорался, медленно поглощая трупы караванщиков и охранников, скоро было не различить отдельных лиц.
- Спасибо за все.- тихо прошептал я и пошел к телеге в которой ночевал.
Из нее я достал свою сумку и направился к нашему продовольственному складу который находился в повозке с желтым тентом. Залез внутрь и начал деловито осматриваться в поисках нужных мне вещей а именно вяленого мяса, соли, чистого меха для воды и всего того, что нужно в пути.
Набив сумку припасами и положив ее у колеса, я повернул к личной повозке Калима, и залез внутрь. Снаружи его повозка ничем не отличалась от остальных в караване, но вот внутри разница была огромной - пол телеге услан шкурами пушных зверей, на них валяются расшитые цветными нитками подушки, с потолочных арок свисают какие то разноцветные тряпочки и узелки с приятно пахнущими травами - одним словом не караванная повозка а палата шейха в миниатюре. Но мое внимание привлек небольшой окованный железом сундучок, стоящий в углу, прикрытый волчьей шкурой. Отбросив шкуру, наполовину скрывавшую сундучок, я потрогал массивный навесной замок, естественно закрытый. Ключ должно быть уже расплавился в костре, очевидно что хозяин сундучка держал его при себе. Ну, значит будем работать по старинке.
Я вытащил сундук из повозки и поставил его на траву у колеса, затем еще раз осмотрел серый металл замка и быстро пошел к валявшемуся вожаку гноллов.
Серый лежал там же где я его вчера и оставил с размозженной головой, из которой торчало сломанное топорище моей секиры. Подавив рвотный позыв, я аккуратно вытащил свое сломанное оружие из головы гнолла переростка, и хотел, уже было уйти, но заметил блеск в серых ошметках, оставшихся от его мозгов. Достав кинжал, я со смесью любопытства и отвращения принялся тыкать в чуть пружинящую липкую массу, пока острие не уткнулось во что то твердое. Достал второй кинжал и подцепив ЭТО его краем- резким движением выдернул из мертвого мозга красный кристалл, размером с грецкий орех, блеснувший на свету. Как ни странно, но на нем не было ни капли крови, хотя я его только что достал из головы гнолла.
- Все страньше и страньше, как сказала бы Алиса. -Бубнел я себе под нос, поднимая с травы теплый розовый камушек.
Определено странная вещь, а значит ценная, только нужно узнать эту самую цену, да так чтоб голову не оторвали, а то вдруг я сейчас нарушил какой-нибудь запрет и меня полагается сжечь на костре. Засунув камень в мешочек с монетами, висевший у меня на шее, я посмотрел на огрызок секиры и пошел к воде чтобы помыть кинжалы.
Двумя сильными ударами камня я сбил замок вместе с петлями и откинул крышку, заглядывая внутрь. В сундуке лежали какие то бумаги, мешок с серебряными монетами, и еще один с кристаллами навроде того что я достал из головы гнолла, но только размер их был намного меньше и некоторые имели синий и зеленый окрас. Осмотрев бумаги, исписанные витиеватыми буквами, значение которых, к моему удивлению, я знал не хуже чем родной великий и могучий. Бумаги оказались разрешением на торговую деятельность по всей Империи и разрешением на ношение оружия, запрещенного простолюдинам. Вся прелесть этих документов была в том, что в них не был указан владелец, что позволяло мне пользоваться ими. Переложив содержимое сундучка на дно своей сумки, и засунув свертки документов во внутренний карман куртки, я двинулся прочь из мертвого лагеря в сторону столицы.