В темнице при Арене я провел четыре дня, ежедневно выполняя тренировки, всплывающие у меня в голове. Мне было страшно, очень страшно, я боялся момента когда меня отправят на Арену. Пару раз даже молился как умел, но особого спокойствия это мне тоже не принесло. А утром пятого дня ко мне в камеру пришел наряд стражников, которые и сообщили мне, что сегодня мой дебют на Арене.
Странно, все прошло как то слишком легко- не так как я себе это представлял. Этот разбойник Вильсон Кор выглядел довольно пугающе, но как только раздался звук рога, меня как будто подменили. В груди вновь вспыхнуло то самое чувство дикой ненависти и отвращения, то же что и тогда, на поляне с гноллами. Время, снова, как будто бы замедлилось, и разбойник начал двигаться будто бы в замедленной съемке. Мне не составляло труда уворачиваться от его ударов и контратаковать. Поначалу я сдерживал рвущуюся силу и злость, но в какой то момент плотину прорвало и я, сам не понимаю как, будто заученным движением, отсек его ногу, поднырнув под еле движущимся мечом. Я помню как он кричал и просил пощады, как посылал проклятия мне, императору и все богам разом. Вот только, в тот момент, для меня на песке лежал не человек, а нечто мелкое и незначительное, к ому же слишком громкое и надоедливое. Без единой мысли сожаления я раскроил ему голову, наблюдая, как из лопнувшего черепа вываливается кровоточащая каша, секунду назад бывшая мозгом разбойника. Раньше от вида подобного зрелища я бы блевал еще с неделю, а сейчас ни один мускул не дрогнул на лице. Что интересно сотворил из меня Сэйриг? А хотя плевать, главное что я все еще жив.
Через шесть дней, проведенных мной в камере, после поединка с разбойником, снова пришли стражники, но на этот раз не одни. Они сопровождали наряженного в цветастые тряпки, будто павлин, человека неопределенного пола. Судя по крепкому подбородку, щетине и выпирающему кадыку- это был мужчина, но вот яркий макияж, длинные вьющиеся волосы, алая помада на губах и шибающий в нос аромат жасмина, порождали некие подозрения по поводу его гендерной принадлежности. На меня, оно, смотрело как то больно заинтересованно, что меня несколько, как бы сказать, напрягало.
- Что ты такое?- слегка запинающимся голосом, спросил я у павлина.
- Не пугайся меня, птенчик, - елейным голосом, можно сказать, пропело оно.- Я тебя не обижу.
- А вот сейчас реально страшно стало.
- Меня зовут Педрик Фон Даст, и я отвечаю за эстетическую часть боев- подбираю одежду. Это черни наплевать в чем сражаются бойцы, но в благородном обществе все иначе.
- Это шутка такая?- Услышав имя этого модельера, я слегка ох... охренел и выпал в осадок, минуты на три точно, даже не уловив смысл второй части его фразы.
- Всмысле шутка?- Изогнул накрашенную бровь, Педрик.
- Ну, тебя реально зовут Педрик Фон Даст?
- Естественно!- Он горделиво выпятил узкую грудь, увешанную безумным количеством всевозможных брошей, цепочек и прочей дребедени.
- Что, родители тебя совсем не любили?- Вкрадчиво спросил я.
- Всмысле?- Его тонкие брови поползли вверх, порождая морщины на выбеленном лбу.- Род Фон Даст, еще в незапамятные времена, один из первых приклонил колени у трона первого императора.
- Боюсь спросить с какой целью, но то уже не мое дело- я человек довольно широких взглядов и в чужую личную жизнь не лезу.- На этот раз подвис уже сам Педрик Фон Даст, пытаясь переварить услышанное.
- Не путай мне мысли, птенчик,- встряхнул он кудрявой головой и подмигнул мне, отчего по моей спине проползла стая мурашек.- Меня послали, чтобы я подобрал для тебя подходящий образ к следующему поединку.
- Какой еще образ?- Не понял я?- И когда сам поединок?
- Вот над этим, я как раз и работаю, - Педрик прикусил нижнюю губу и смерил меня внимательным взглядом.- Думаю, у меня есть подходящий образ, - заявил он, улыбнулся и ушел в сопровождении стражников, оставив меня в камере.
Одним из основных моих занятий, во время пребывания в камере, был сон. Сон мой был, может, хоть и не здоровым, в виду отсутствия нормальной кровати или хоть сколь-нибудь приличного топчана, но довольно крепким. Крепость моего сна ежедневно проверяли многочисленные выкрики и стенания неизвестных персон, прибывающих в камерах вокруг меня. На многочисленные просьбы заткнуться, они реагировали крайне негативно, посылая меня по довольно известному каждому русскому человеку маршруту, и откуда они тут такое только знают.
Сегодня утром, мой крепкий сон был бесцеремонно прерван любимым способом всех тюремщиков - ведром ледяной воды, выплеснутом мне на... на все.