Но были и трезвые умы. Форд заявил: советские люди могут создать тракторную промышленность.
В Харькове главной темой всюду, от ЦК до цехов, были теперь дела на лосевской площадке.
Порой кто-либо из харьковчан, побывав в Лосеве, растерянно пожимал плечами. Стройка не подавала особых признаков жизни. Уже наступил март, а на территории стройки всего шесть бараков, небольшие служебные помещения, не начинают рыть котлованов для цехов. Не готова подъездная ветка от магистрали. Даже склада для материалов не было в степи. И в Харькове на заводах озадаченно отсчитывали — потеряно три из пятнадцати месяцев. Эта стройка, как и другие пятьсот семнадцать, была кровным, личным делом каждого пролетария — он строил каждую из них.
Положение становилось тревожным. Чубарь, председатель комиссии по строительству, попросил выехать в Харьков заместителя председателя ВСНХ СССР Валерия Ивановича Межлаука.
Межлаук, Косиор, Постышев, Чубарь, Сухомлин несколько дней изучали положение на стройке, каждый участок — от обеспеченности кадрами до сооружения складов и завоза материалов. В точных, но тревожных цифрах охарактеризовал В. Межлаук ВСНХ и Совету Труда и Обороны положение на стройке. Межлаук убедился, что Постышев сумел нацелить харьковскую партийную организацию на мобилизацию с предприятий рабочих, опытных инженеров и техников, подготовку квалифицированных рабочих на курсах.
Партийная организация города выделила на стройку наиболее подготовленных инженеров, техников, рабочих. Они должны были осуществить монтаж тех машин, которые закупались за границей.
Совет Труда и Обороны, ВСНХ СССР по докладу Межлаука обязали всех поставщиков снабжать материалами строительство Харьковского тракторного завода вне очереди, форсировать прокладку подъездных дорог.
К началу мая уже стали оживляться работы на лосевской площадке. Постышев наблюдал за ними так, будто его назначили прорабом. Но оживление — еще не перелом, не разворот по-настоящему. Постышев настоял, чтобы Политбюро Украины обсудило вопросы стройки Харьковского тракторного. Их было немало, и выявленных и назревших.
На заседании Политбюро Постышев показал, что со стороны управления строительством нет достаточного контроля за деятельностью контрагентов и управлений. Он требовал привлечь в Харьков для работы советских и американских специалистов, которые участвовали на стройке тракторного завода на Волге. По предложению Постышева жилищное строительство было приравнено к индустриальному. «Мы должны думать перспективно, — убеждал он. — На действующий завод нужно принять пятнадцать тысяч рабочих… Пять тысяч квартир мы обязаны сдать к осени тридцать первого!»
Постышев показал, что при тех темпах проектирования, какими оно велось, стройка не получит проектов в течение ближайшего года. Влас Яковлевич Чубарь, с его хозяйственным опытом, с его умением анализировать экономику, быстро подсказал решение сложного вопроса: пересчитать проектное задание завода и использовать все проектные материалы волжского гиганта на лосевской площадке.
Это позволило не составлять заново генерального проекта. Можно было с июня начинать стройку.
Постышев настоял, чтобы партийные организации всей Украины усилили популяризацию строительства тракторного завода. «Стройка должна стать народной — люди должны знать, что они строят, зачем».
В июне по проложенной ветке в Лосево пошли вагоны с лесом, металлом, цементом. Ежедневно по направлению к Лосеву через Харьков двигались колонны строителей — каменщики, бетонщики, монтажники. В Лосеве чернели первые котлованы. От нулевой отметки нарастали здания цехов.
Строительство двинулось.
Нужно было перестраивать характеры и психологию людей. Постышев привык смотреть на людей, на факты, события трезво и взыскательно. Тракторострой был не простым строительством — это была школа для тех людей, что через несколько месяцев отсюда разъедутся по всей стране, на остальные сотни строек из пятисот восемнадцати.
Что унесут они с собой, какие дрожжи будут бродить в этом молодом вине?
Почти ежедневные встречи с людьми стройки, посещение бараков, площадок убеждали Постышева, что решение Центрального Комитета партии о массовой работе выполняется плохо. Постышев снова вынес на Политбюро разговор о Тракторострое.
Он нарисовал реальную картину: социалистическое соревнование еле теплится. Коллективы не знают своих ударников. По предложению Постышева Политбюро решило перебросить пятьдесят членов партии в качестве рядовых рабочих из Харькова, сто из других округов Украины и двести комсомольцев-рабочих.
Постышев настоял на смене руководителей общественных организаций стройки — людей, регистрирующих факты, вместо них направили организаторов соревнования и воспитателей. Постышев предложил усилить строительную газету. Она называлась символически— «Темп», но была вялой, плохо организовывала людей стройки, мало способствовала темпам ее. Постышев составил список массовых брошюр по популяризации стройки — их должны были написать ученые, писатели, журналисты.
И, вынося все эти предложения на Политбюро, Постышев назвал точный срок исполнения — месяц.
Приход кадровых рабочих, комсомольцев, смена руководства профсоюзами на стройке сразу изменили многое. Но не хватало пяти тысяч рабочих. Пролетариат Харькова по призыву Постышева взял Тракто-рострой на общественный буксир.
— Точные сроки, — советовал Постышев, — точная ответственность буксиров за участки, контроль за использованием людей на стройке, они приносят свои вклады, время, опыт, силу. Поручите самим рабочим контроль, и они почувствуют себя хозяевами положения, они будут ревностно отвечать за все.
1930 год, май
За короткий срок социалистическое соревнование стало массовым Уже соревнуются не только бригады, но и один завод с другим, уже многие харьковские предприятия заключили договоры на выполнение пятилетки в четыре года с предприятиями Москвы, Ленинграда, Донбасса, Приднепровья.
В редакции газеты «Темп» молодые прозаики и поэты Микола Нагнибеда рассказывает, что почти ежедневно на площадку приезжает кто-нибудь из членов Политбюро Центрального Комитета Украины, Влас Яковлевич Чубарь — председатель комитета содействия Тракторострою. По утрам его путь в Совнарком теперь лежит через Тракторострой Постышев приезжает вечером, посещает бараки строительных рабочих, столовые.
В городе на улицах появились плакаты и лозунги с фамилиями лучших бетонщиков, каменщиков и землекопов Это после того, как Постышев потребовал от партийных организаций, что бы ни один трудовой подвиг не оставался без гласности.
Был два дня в Лозовой. В районе закончили сев. Старики говорят, что виды на урожай хорошие. В колхозах уже закрепилось постоянное число людей. Теперь не бегут из колхоза. Но и принимают в них не как раньше, валом, а внимательно изучая каждого, кто подает заявление.
Приходят последние дни нашему «Дому коммуны». За последние месяцы новых жильцов не поселяли. Многие разъехались на стройки, часть жильцов перебралась в Лосево и на Турбострой. Я в мае получу место в общежитии газеты «Коммунист». Жаль, что ликвидируется «клуб спорщиков». Агид после того, как его заявление об оппортунистах и замалчивании критики в Харьковском обкоме получило достойную оценку на пленуме горкома, куда-то тихо исчез. Постышев доложил пленуму о том, что были заявления Агида и других, контрольная комиссия разобралась и сочла их несостоятельными. Думали, что он потребует привлечь Агида и его друзей к ответственности. Но Постышев, как говорят, просто предложил побеседовать с ними и поручить такую работу, на которой они могли бы быть полезны.
Мы сидели в редакции газеты «Темп». Во время перерыва зашел Постышев с двумя товарищами. Одного мы хорошо знаем: это член партии с 1918 года Мельников. Он прораб на одном из крупнейших участков. А другой — молодой паренек.
— Вот этого героя знаете? — спросил Постышев. Редактор не знал, что ответить. — Ну, тогда чувствую, что о нем не слыхали. Это Марусин. Он поставил новый рекорд. О нем нужно написать. А если есть поэты, то и песню о нем было бы неплохо сложить.