— Это мы расскажем, — разгладил усы Мыкола Маркович. — Вы думаете, я не понимаю, как в доме и возле дома должно быть? Идет человек с работы, разве ему по такой улице идти, по той грязюке, что у нас во дворах та на скверах? По нашим же лестницам без фонарей вечером квартиры не найдешь. Заколотили парадные в двадцатом году, когда квартиры «пчелками» та «буржуйками» обогревались. И забыли, что тот вход для человека… Вы тогда со мной, Павел Петрович, побалакали на улице. Я вас не знал, что вы за людина, какой должности. Пошел к управдому, говорю, нужно нам второго дворника. «Чтоб ты спал больше? Тебе и так нечего делать». Нечего делать, когда я только возле ворот сижу. А если мне два или три раза улицу и двор подмести, лестницу в порядок привести, то и двоим не управиться. Дом у нас полквартала занимает. «Это ты думаешь на буржуйскую ногу жить». А я думаю, что треба рабочим людям и служащим жить в таком порядке и чистоте, как жили в наших домах буржуи. — Он постоял, снова разгладил усы и сел.
— Вот сказал товарищ Постышев, что мы хозяин, — егозливо поднимаясь со стула, выкрикивал каждое слово отдельно, как все глухие люди, маленький, квадратный, сутулый татарин, — а хозяин где живет? Знаешь? В подвале хозяин живет? А мы живем в подвале. Мы — Сергазин. Хочешь, приходи на Свердлова, тридцать пять. Дом такой, как от один угол до другой улицы, а дворнику квартиры нет.
— Товарищ Сергазин, это же личный вопрос. Мы его потом решим, — прервал татарина кто-то из представителей горсовета. — Тут нужно постановочно говорить…
— Это не личный вопрос, — возразил Постышев. — Продолжайте, товарищ Сергазин.
— Дом умывать нужно. Тротуар тоже. Шланга нет. Крана не поставили. Верно? — оглядывая соседей, спросил Сергазин. — Сухой метелкой только пыль гонять. Я на Елену Павловну мету, — он показал на ширококостую пожилую женщину, сидевшую напротив, — а она на меня метет. Лестницу открыть на парадный ход нельзя — там ремонт надо. Через грязь кто полезет? Кто по улице идет, все бумажки на мостовую. Куда бросить? Урна была — все растащили.
— Отличное выступление, товарищ Сергазин, — сказал Постышев. — И все «постановочно», как требовал представитель горсовета. Ты член президиума горсовета? — обращаясь к Ермолову, спросил Постышев. — И кажется, товарищ, любящий постановочные вопросы, тоже. Вот мы и предложим горсовету вынести решение: предоставить дворникам хорошие квартиры в тех домах, где они работают.
Это предложение было настолько неожиданным, что несколько секунд собравшиеся никак не реагировали на него — лишь недоуменно переглядывались.
Потом вдруг грохнули аплодисменты, кто-то выкрикнул «ура».
— И в определенный срок — в течение месяца, — продолжал Постышев. — Что же нужно, чтоб навести порядок на улицах, домах, скверах? Так, как Мыкола Маркович, Сергазин, не оглядываясь на начальство, выкладывайте напрямую. Мы уверены, что вы поможете нам вымыть, вычистить город. Всё рассказывайте. Начиная от того, какими метлами снабжают вас, какими шлангами, где нужно краны поставить, как вывозить зимой снег, какие деревья помогают чистоте, а какие загрязняют город.
Потом мы, товарищи, — обращаясь к собравшимся, пояснил он, — комиссию выберем из вас, облечем ее правами требовать от коммунальщиков выполнения ваших предложений. Вот прошу теперь Елену Павловну рассказать, как она за своим домом ухаживает. Но вообще нам нужно подумать о том, чтобы женщин-дворников не было. Не женский это труд лед скалывать да мусор возить. Женщинам найдем работу полегче.
— А потом мне предоставьте высказаться, — волнуясь, сказал осанистый седой старик, похожий на адмирала Макарова. — Я сорок лет дворником.
— Затем и собрались, чтоб вас выслушать, — ответил ему Постышев. — Пока все не обсудим, не разойдемся. Говорите, Елена Павловна.
29
Стоило только появиться в газетах сообщениям о благоустройстве Горловки, Постышев вызвал к себе представителей тракторного завода — директора Брускина, секретаря партийной организации Потапенко, председателя профкома Масленникова.
— Фурер молодчина! Видите, что в Горловке делают. — Он подал тракторостроителям номера донецкой газеты «Кочегарка»; в статьях, заметках, очерках рассказывалось, как сжигали старый шахтерский поселок «Собачовку», как озеленяли скверы, насаживали аллеи, разбивали цветники на шахтных дворах.
— У нас «Собачовок», слава аллаху, нет, — сказал секретарь парткома Потапенко. — У нас поселок новый.
— А вид у него старый, — возразил Постышев. — Он голый, как центральные харьковские улицы. Но их нам в наследство купцы оставили, господа дворяне. Они в городе не жили летом и осенью, не дышали пылью и смрадом. Дома у вас хорошие, улицы спланированы отлично, а вы допустили, что на них кучи мусора, горы шлака.
— Коммунальники у нас еще плохо поворачиваются, — подосадовал Брускин. И, уловив улыбку Постышева, понял, что произнес эту фразу напрасно: знал же хорошо, что Постышев не любил отговорок. — Я, собственно, о городских, Павел Петрович, они все средства центральным районам отдают.
— Вот никогда не чаял, что директор гигантского завода будет выжидать подачек от горсовета, — сказал Постышев. — Благоустройство рабочего поселка — это не просто коммунальное дело, это дело партийное. А вы все раскладываете по полочкам. Брускин заявляет: «Я хозяйственник», Потапенко — «Я партийный организатор», Максименко — «Я профсоюзник». А что бы вам собраться всем вместе, притащить нерадивых коммунальников на встречу с рабочими, инженерами, общественностью? Они им подскажут, где средства взять, где достать рассаду и саженцы. Подскажут и помогут.
— Подскажут, — согласился Потапенко. — Мало того, подсказывали и в парткоме и в завкоме. Даже в колдоговоре записано.
— Не так просто озеленять поселок. — Постышев вынул из стола синьку плана Лосевского поселка. На синем фоне резко выделялись линии и пунктиры, проведенные красным и зеленым карандашом. Они огибали улицы поселка, дома, площади, шли к цехам, переплетались на заводских дворах кружевными узорами. Постышев стал высказывать свои соображения, наметки. Он увлеченно вел слушателей по озелененным дворам поселка, по улицам, где деревья смыкались своими кронами, намечал места, где нужно разбить бульвары, клумбы, цветочные партеры. Потом он повел Брускина, Максименко, Потапенко по озелененным, тенистым заводским дворам.
— Чтобы человек шел на смену под зелеными сводами летом, по запушенным снегом аллеям зимой, — мечтал вслух Постышев. — А летом пусть в скверах возле цехов во время перерыва соберутся металлисты отдохнуть, пообедать в хороших кафе. Молодежь должна иметь здесь, возле цехов, спортивные площадки. Представляете, как можно организовать физкультурную десятиминутку! Все от директора до самого молодого металлиста выходят на площади возле цехов и проделывают гимнастические упражнения.
— Мы составим смету. Найдем средства, — увлеченный проектом Постышева, заверил Брускин.
— Смета — это дело большое, но не самое главное. — Постышев аккуратно сложил план и спрятал его в ящик стола. — Найти сметливых людей, любящих это дело. У вас на заводе любители-садоводы есть? — Постышев вопросительно посмотрел на Максименко. — Мастеров цветоводства ты знаешь?
— Это можно быстро выявить, Павел Петрович, — ответил Максименко, — пошлем наш актив по домам.
— Давно пора бы послать! — продолжал Постышев. — Во Дворце культуры нет ни кружка садоводов, ни кружка цветоводов. Что же вы думаете, пожилые рабочие в балетную группу будут ходить заниматься или учиться скрипичной игре? Я с вашим директором Дворца культуры как-то говорил, спрашиваю: «Почему в клубе только одна молодежь?» Жалуется, остальных не затянешь, а я на месте пожилого человека сам бы не пришел в тот клуб, в котором для меня разумного досуга не придумали. Говорят, руководителей нет для таких кружков, как садоводческий, охотничий. Да вы только объявите о них, из среды охотников и садоводов профессора этого дела найдутся. Хорошо озеленить — это дело непростое. Что высаживать, где — это надо знать.
— Посадим липы, тополя, акацию, — предложил Брускин. — Они у нас хорошо растут.
— В этих делах, Брускин, мы с тобой профаны, — признался Постышев. — С тем примитивным озеленением, каким у нас занимались, мы покончим. Хватит этих верб да тополей! Разыщите в городе тех, кто работал в садоводствах. Было тут замечательное садоводство Давыденко. Живы, наверное, те садовники, что служили у Кропоткина, Шебеко, Рыжова. Спишитесь с садовниками Ялты, Кисловодска. На заводе должен быть цех озеленения с оранжереей, питомником. Если у тебя через год-полтора в цехах не будет зелени, а перед ними не будет сквера, ты меня даже самым большим перевыполнением программы не обрадуешь. — Постышев строго посмотрел на Брускина, — а от вас, — уже обращаясь к Потапенко и Максименко, — потребуют наши общественники. Я постараюсь им подсказать, по какой шкале, по какому табелю от вас зачеты принимать на внимание к людям.