— А что он может сделать? — встала на защиту брата Юми. — Сам выбрал этот путь. Он говорил, что, раз ты не доктор, он не может воспользоваться отцовским влиянием, чтобы устроиться на тепленькое место в какой-нибудь больнице, как это делают другие… Поэтому он нацелился на то, чтобы сделать карьеру в университете.
— Но в университете тоже пробиться очень тяжело. Лет десять-двадцать пройдет, пока доцентом станешь и допустят читать студентам лекции.
— Потому-то он так и бьется.
— Это хорошо, что он так много работает, — решила вставить свое слово Нобуко. — Только я беспокоюсь о его здоровье.
— Он всегда говорит, что хочет добиться своего, чего бы это ни стоило. — Юми отложила палочки и встала, чтобы поставить на стол новую бутылочку сакэ.
— Да… он такой, — с болью в голосе проворчал Одзу.
— Совсем на тебя не похож. Умный мальчик. — Жена Одзу явно гордилась сыном. — Он так старается учиться.
— Некоторые люди во имя карьеры отгораживаются от всего. Какой толк будет, если он прославится в своем университете, но лишится всего тепла, которое есть в жизни?
— Времена изменились. Что сейчас остается молодежи? Не будешь отталкивать других — не выживешь. Что может сделать Эйити?
Одзу не стал ничего отвечать жене. Он всегда чувствовал, что в глубине души она недовольна тем, что муж не сумел сделать хорошую карьеру. Недовольство трансформировалось в настойчивое желание защищать сына, как она это делала сейчас.
— Если времена сейчас тяжелые, как ты говоришь, значит, в войну, когда мы были молодые, было лучше?
— Я не это имела в виду. Просто тогда темп жизни был неспешный.
Так ли неспешно проходили дни в то время? В Японии горели города, множество людей бежало от войны сквозь дым пожарищ, призванных на военную службу новобранцев, вроде Одзу, каждый день избивали старослужащие…
— Ты все время ссылаешься на войну, папа! — Юми поставила на стол бутылочку сакэ. Она всегда занимала сторону матери. — Тогда время воспринималось совсем по-другому. Даже сравнивать нельзя.
В памяти Одзу промелькнуло рыбье лицо Хирамэ с блеклыми глазками. «Что бы ты сказал о сегодняшнем дне, если бы был жив?»
После ужина Одзу сидел, рассеянно уставившись в телевизор, когда зазвонил телефон.
— Наверное, это опять тот самый телефонный шутник.
— Я возьму… — Одзу пошел в коридор, где стоял телефон, и снял трубку. — Алло! Квартира Одзу.
Ответа не последовало. Как и говорила жена, человек на другом конце молчал. Было впечатление, что он в молчании ожидает какой-то реакции. Наконец с глухим стуком трубку положили на место.
По средам профессор Ии совершал обход больных.
В эти дни Эйити и другие молодые сотрудники выстраивались у входа в клиническое отделение и ждали, когда появится профессор. Особенно волновались те, за кем были закреплены пациенты. В последний раз они судорожно прокручивали в голове накопившиеся за неделю данные о состоянии пациентов, об осмотрах и анализах. Старались запомнить и обдумывали, какими словами лучше изложить суть в докладе.
Наконец дверь в дальнем конце коридора распахнулась, и в сопровождении заведующего отделением Утиды появился профессор Ии. Его массивное тело обтягивал белый халат.
— С какого этажа начнем сегодня?
— С туберкулезного отделения на втором этаже.
Молодой медик со всех ног бросился вперед и нажал кнопку лифта.
Во время обхода в отделениях клиники царила необычная тишина. Процессия в белых халатах во главе с профессором проследовала по безлюдному коридору, скрипя по полу туфлями.
Замешавшись в свите, Эйити уперся взглядом в широченную спину доктора Ии. От профессорской спины и плеч исходила уверенность человека, являющегося главным авторитетом во втором хирургическом департаменте.
«Когда-нибудь ты тоже станешь таким», — внушал себе Эйити. Он представил себя на месте профессора Ии, как он, чуть приподняв правое плечо, шагает впереди белохалатной свиты.
Профессор вступил в реанимационную палату, где лежал пациент после операции. Четыре дня назад ему удалили легкое. Лечащий врач по фамилии Маки торопливо семенил за светилом, держа в руке конверт с рентгеновскими снимками. Остальные члены группы сопровождения, встав позади, внимательно слушали диалог профессора с Маки.
— Динамика после операции положительная. — Маки вручил профессору подвешенный к койке термометр. — Кровотечение удалось купировать. Температура тоже снижается. Давление и нервная система в норме. Думаю, пункцию брать не нужно.