Однако персонал клинического отделения продолжал применять бетион, делая вид, что ничего об этом не знает. Потому что все знали, что средства на исследования для отделения выделялись той самой фармкомпанией.
— Но… — Эйити скривился и посмотрел на горящий кончик сигареты. Оба смотрели в окно и молчали.
— Послушай, Тахара, — пробормотал Эйити, не отводя глаз от сигареты. — Не надо себе вредить.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, чтобы ты больше никогда не говорил об этом лекарстве.
— Но ведь я врач. Я лечу этого старика. Я за него отвечаю и хочу, чтобы он поправился.
— Все понятно. Я очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Но ведь мы с тобой часть одной организации. Она называется клиника. Ты не сможешь сломать регламент.
— Я не собираюсь ломать никакого регламента…
— Тогда не надо создавать проблемы завотделением. Он имеет на тебя планы. Понимаешь или нет? — Эйити сделал паузу. — Но если Старик на тебя разозлится, Утида ничего не сможет сделать.
— Утида мне то же самое говорил. — Тахара засмеялся с легкой грустью, налил себе жидкого чая. — «Если будешь так себя вести, ходу тебе не будет», — вот что он сказал…
— Вот видишь. Потому что это отразится на твоем будущем.
— Но как же мой пациент? — проговорил Тахара и умолк, поднеся к губам чашку с чаем.
— Подумай хорошенько. Я больше ничего говорить не буду. — Эйити встал и потянулся. — Ладно. Я пойду в библиотеку.
— Ты… умный парень.
Эйити обернулся на вырвавшиеся у Тахары слова:
— Что?
— Ты все можешь рассудить.
— Да?
— Ты обязательно сделаешь карьеру в этой клинике.
Ничего не ответив, Эйити вышел из кафетерия. Вдоль длинного коридора у окон собрались одетые в подбитые ватой кимоно пациенты и медсестры. По-видимому, во дворе работники канцелярии изображали игру в волейбол.
«Ты обязательно сделаешь карьеру в этой клинике».
Слова Тахары все еще отчетливо звучали в ушах Эйити. Чего в них было больше: зависти или сарказма? Зависит от того, как к ним относиться.
«Все правильно. Я хочу сделать карьеру, — повторял про себя Эйити, представляя лицо Тахары. — А что в этом такого?» — Перед его глазами снова встал профессор Ии, уверенно шагающий по коридору. Лет через двадцать он, Эйити, будет вот так совершать обходы в сопровождении персонала клиники.
— Доктор Одзу из хирургии! Доктор Одзу! — зазвучало в динамике. — Свяжитесь с оператором. Доктор Одзу из хирургии. Доктор Одзу.
Эйити снял трубку внутреннего телефона, висевшего на стене в конце коридора.
— Одзу у телефона.
— Вам звонят, — услышал он голос дежурной на телефоне.
— Кто?
— Сестра Кэйко Имаи из терапевтического отделения. — Одзу почувствовал замешательство и колебание в голосе дежурной. — Она говорит… ей срочно надо поговорить с вами.
— Пожалуйста, соедините. — Одзу сжал трубку, подавляя неприятное чувство.
— Это я, — тут же послышался голос Кэйко.
— Что тебе? — холодно спросил Эйити. — Я сейчас занят.
— Сэнсэй, давайте встретимся сегодня вечером.
— Вечером? Я не смогу вырваться.
— Всего на десять минут.
После пререканий Эйити пообещал увидеться с Кэйко в пять вечера и повесил трубку.
«Вот коза навязчивая!»
Одзу представил плачущее лицо Кэйко. Когда она плакала, она становилась похожа на обезьяну. Противное зрелище. Он больше не чувствовал к медсестре ни малейшей привязанности. «А теперь еще вечер на нее тратить».
Не заходя больше в клиническое отделение, он направился на пост медсестры во второй корпус.
Одзу просматривал результаты анализов своих пациентов, когда появился Утида.
— Поди сюда на минутку, — вызвал он Одзу из комнаты. — Вот ведь удружил Тахара! И себе тоже! Старик по-настоящему вышел из себя.
— Я с ним говорил сейчас в кафетерии.
— Ну и что он?
Поколебавшись секунду, Эйити ответил:
— Как сказать… он, конечно, упрямый.
— Это правда. За такими глаз да глаз нужен.
— Мне очень жаль.
— Это я не про тебя. — Криво улыбнувшись, завотделением хлопнул Эйити по плечу. — Тебе нечего беспокоиться. Старик, похоже, в тебя верит. И мы на тебя очень надеемся.
— Спасибо. — Эйити наклонил голову и проводил взглядом Утиду, который стал спускаться по лестнице.
С часа до трех у пациентов был тихий час. В здании больницы стало тихо.
Сидя в библиотеке за раскрытой книгой, Одзу с тяжестью в душе думал о Кэйко Имаи, которая навязалась на этот вечер.