— Пошли! — предложил Одзу приятелю, и они вышли из школы.
— Больше я наш класс не увижу, — проговорил Хирамэ, моргая. — Да и с тобой мы, наверное, больше не встретимся.
— Такого быть не может! — Одзу покачал головой. — Я буду тебя навещать, приезжать на фирму, где ты будешь работать.
— Но до Ако[27] долго добираться.
Благодаря знакомству дяди Хирамэ приняли на работу в компанию по производству соли в городе Ако.
— Но есть же воскресенья.
— Я, конечно, буду рад.
Как всегда, они вышли из школьных ворот и зашагали вдоль берега Сумиёсигавы вместе с другими ребятами.
— Гляди! Что делают! Что делают!
Выпускники толпились у стоявшего на берегу ларька, где продавали тайяки. Печенье шло нарасхват. Увидев эту картину, Хирамэ закричал:
— Вот сейчас учитель вам вломит!
— Не вломит! — отозвался кто-то. — С Надой покончено. Теперь мы взрослые. С сегодняшнего дня!
Женщина
Прощальный вечер по случаю отъезда Тахары состоялся в ресторанчике, где подавали угря, недалеко от больницы. Впрочем, «вечер» — это слишком громко сказано, просто люди собрались, чтобы попрощаться с коллегой, которого вышвырнули из клинического отделения.
Было уже темно, когда Эйити закончил работу и направился в ресторан. В невысоких зданиях, магазинчиках и кафе, выстроившихся вдоль улицы, замерцали тусклые огни.
В отдельном кабинете собрались человек пять-шесть. Тахара сидел во главе стола. Ждали заведующего отделением и профессора Ии. Настроение у всех было подавленное. На столе стояли стаканы с пивом, но разговор шел несвязный, живости ему явно не хватало.
— Зато в Фукусиме чистый воздух и экология что надо. На лыжах будешь кататься, счастливчик!
Кто-то попытался приободрить Тахару, но тема развития не получила. Все слишком хорошо знали, почему его отправляют в ссылку на периферию.
Наконец появились Утида и Курихара. Они опоздали на полчаса.
— Извините за опоздание, — обратился к собравшимся Утида. — К сожалению, профессор Ии не смог прийти. Срочные дела. Просил передать всем привет.
Это был исключительный случай — чтобы Старик не пришел на прощальный вечер, когда сотрудник его отделения переводится в глубинку. Все собравшиеся за столом какое-то время сидели молча, опустив головы.
— Ну что же. Тахара-кун, несмотря на молодость, будет в Фукусиме одним из руководителей клиники. Хотелось бы, чтобы на этой базе он овладел методами ведения госпитального хозяйства в районном масштабе и решения вопросов медицинского обслуживания в сельской местности.
Наливая Тахаре пива, Утида заключил:
— И когда он вернется сюда, к нам, мы хотели бы, чтобы он применил результаты своих исследований на практике.
Со своего места в углу Эйити наблюдал за выражением лица Тахары. Он заметил, как на лице друга, слушавшего, что говорит про него шеф, промелькнула улыбка, за которой скрывались слезы.
— Курихара! — Утида, огорченный всеобщим молчанием, повернулся к сидевшему с ним рядом Курихаре. — Ты классный лыжник. Часто, наверное, бываешь в Тохоку[28]?
— Не то чтобы часто… Бывал на горе Дзао несколько раз.
— Когда поедешь в следующий раз, возьми с собой Тахару. Это его вдохновит всерьез заняться лыжами.
— Конечно. Я как раз собираюсь туда поехать.
Глаза на крупном лице Курихары сузились, он кивнул. Похоже, он не заметил, что молодые сотрудники отделения смотрят на него осуждающе.
«О чем ты говоришь?» — наверняка думали они в этот момент. Все знали, что изгнание Тахары произошло из-за того, что Курихара доложил заведующему отделением о замене лекарства. Хотя Курихара и не мог поступить в этом деле по-другому, ему следовало более решительно заступиться за подчиненного.
«А вид делает такой, будто он совершенно ни при чем…»
Молодежь испытывала угрызения совести за собственное бессилие. И Эйити чувствовал, как это чувство вины перерастало в гнев и возмущение по отношению к Курихаре, и насмешливо хихикнул в душе…
В нормальных обстоятельствах после таких посиделок молодежь бы сказала: «Утида-сэнсэй! А теперь, может, сведете нас еще куда-нибудь?» И воспользовавшись этим, отправилась бы продолжать веселье, переходя из одного заведения в другое. Но в тот вечер все попрощались, помахали у дверей ресторанчика друг другу руками и быстро разошлись. Тахара, слабо улыбаясь, поблагодарил всех и скрылся на лестнице, ведущей на станцию подземки. Одзу проводил его взглядом.
— Одзу-кун! — услышал он позади голоса Утиды и Курихары. — Слушай, если у тебя нет никаких дел, может, составишь нам компанию?