Было видно, что Фугу растерялся. Он подошел к окну и, перегнувшись через подоконник массивным телом, глянул вниз.
В этот момент Одзу уловил движение сзади, где сидел Хирамэ. Он и представить не мог, что этот мутноглазый парень способен двигаться так стремительно. Кроме Одзу никто больше не заметил, как Хирамэ выскользнул из класса.
Учитель обернулся на вредных мальчишек, обвел их осуждающим взглядом и приказал сидевшему на передней парте:
— Эй! Пойди и выброси его куда-нибудь.
— У меня тогда времени на контрольную не останется. Так нечестно!
Его сосед, прыщавый мальчишка по имени Сонода, поднял руку и с насмешкой в голосе предложил:
— Сэнсэй! Я могу выбросить кошку, если вы мне «отлично» поставите…
Ученики класса С получали удовольствие от вида растерянного, не знавшего что делать учителя. Хорошо бы котенок мяукал погромче и пожалобнее. Хорошо бы эта дурацкая контрольная сорвалась. Никогда прежде мальчишки не были так едины, никогда не воплощали в жизнь принцип своей школы — «Умей употребить энергию во благо себе и другим», сформулированный Кано-сэнсэем.
— Вы… — с подозрением в голосе вымолвил Фугу, обводя взглядом класс, — нарочно сюда кошку принесли. Так ведь?
— Что вы на нас наговариваете! — запротестовал кто-то пронзительным голосом, и весь класс возмущенно загудел.
— Мы-то тут при чем!
— Так, значит? Понятно.
Учитель математики сделал знак рукой, чтобы успокоить разворошенный пчелиный улей:
— Все! Тишина! Продолжаем контрольную.
— А с кошкой что делать?
— Я сам ее выброшу. И не пытайтесь списывать, пока меня не будет. Это бесполезно. Я сразу пойму, кто списал.
Он обернулся в дверях, словно говоря: «Запомните хорошенько», и нехотя вышел в коридор.
В классе поднялся невообразимый шум. Кто-то кричал кошке, чтобы мяукала громче, кто-то поспешно пытался списать у соседа ответы, а сосед ругался на него: «Да не лезь ты! Я ж просто так написал, что в голову взбрело».
Лишь одному Одзу было как-то не по себе в охватившей класс кутерьме. Может статься, выскочивший из класса Хирамэ и Фугу-сэнсэй столкнутся лбами в коридоре. Если это случится, Хирамэ запросто могут отправить в «отпуск», хотя он только-только к ним перевелся.
«Ну что он творит!»
Одзу никак не ожидал, что этот туповатый с виду моргун окажется таким шустрым и нахальным.
Котенок перестал мяукать. «Кис-кис-кис!» — послышалось под окном, и учитель математики поднял котенка за шкирку двумя пальцами.
— Сэнсэй! Отнесите его подальше! — крикнул в окошко один из учеников.
Дверь в класс тихонько отворилась, и показалась постриженная ежиком голова Хирамэ. Его лицо было мокрым от пота. В руке он держал бумажный пакет с тайяки.
— Вот! Купил!
— Ну дурак! — щелкнул языком Одзу. — А если бы тебя заметили?
— Но не заметили же.
— Ты на Фугу не налетел там?
— Я увидел, что он идет, и быстренько спрятался. Ух, даже дух перехватило.
Сладкий аромат печенья с задней парты поплыл по классу. У Одзу в животе что-то буркнуло.
— Дай одну штучку.
— Не-а… — хладнокровно отрезал Хирамэ. — Кто не работает, тот не ест… Хочешь штучку — гони пять сэн.
На второй день после контрольной Фугу отлупил Хирамэ перед всем классом.
В то время в отличие от наших дней учителя частенько распускали руки с учениками. Телесные наказания были обычным делом не только в Наде, но и в других школах. Отцы не ходили выяснять отношения, когда их детям доставалось от учителей, а школьники уже на следующий день после наказания как ни в чем не бывало снова начинали шалить и проказничать. Такие были времена.
В тот день Фугу вошел в класс в возбужденном состоянии.
— Встать! — скомандовал староста класса Саката. Все привстали со своих мест со страдальческим видом и тут же плюхнулись обратно на стулья.
— Сегодня…
Фугу положил на стол контрольные, которые писали два дня назад, и обвел класс осуждающим взглядом.
— Перед началом урока хочу вам кое-что сказать. Я никогда не говорил, что вы должны писать контрольные на «отлично». Но вот я проверил, что вы сделали в последний раз. И что? Какое там «отлично»! Самый лучший результат в классе — ниже пятидесяти баллов[9].
Втянув головы в плечи, словно черепашата, мальчишки слушали наставления учителя. В классе С подобные нотации звучали чуть ли не каждый день, поэтому никто к ним всерьез не относился и не слушал. Все тайком зевали, ожидая, когда учитель закончит читать мораль. Так ведут себя люди, которые, стоя под козырьком, ждут окончания дождя.