— Береги себя! — проговорил, когда автобус подъехал к остановке.
— Ты тоже… — отозвалась Айко.
Одзу вошел в салон, где сидели всего два пассажира, и автобус тут же тронулся. За запачканным окном печально улыбалась одетая в шаровары Айко. Скоро она скрылась из виду…
Новый препарат
Автоматические двери операционной открылись, и оттуда появилась кровать-каталка в сопровождении четырех медсестер. Капельница для переливания крови и трубки, по которым подавался кислород, делали фигуру спящей Айко как бы частью какой-то машины.
Каталка медленно катилась по длинному освещенному коридору. Попадавшиеся навстречу посетители больницы прижимались к стенам, будто мимо них проезжало нечто пугающее.
Подруги Айко с тревогой ожидали ее у дверей палаты.
— Спасибо вам большое, — поклонилась одна из них медсестрам.
— С Айко все в порядке?
— Да, все хорошо.
Однако на бледном лице Айко не шевелился ни один мускул. Под установленным на кровати виниловым покровом одна из сестер торопливо прилаживала манжету тонометра к руке пациентки. Появился новый баллон с кислородом.
Сняв хирургический халат и приняв душ, Эйити направился в палату, куда привезли прооперированную. Он прослушал стетоскопом сердечный ритм и легонько похлопал Айко ладонью по щекам.
— Нагаяма-сан. Нагаяма-сан!
Глаза Айко сонно приоткрылись.
— Операция окончена.
— Благодарю вас… — пробормотала она, с трудом ворочая спекшимися губами. — Спасибо… большое.
Айко снова впала в беспамятство. Эйити вколол ей в руку средство, стимулирующее сердечную деятельность, а также антираковый блалиамицин. Согласно инструкциям, полученным из лаборатории фармацевтической компании, ежедневные внутривенные инъекции от ста до двухсот миллиграммов препарата должны возыметь действие.
«Пусть так и будет! Пусть препарат сработает! Он должен оказаться более эффективным, чем блаомицин и адриамицин, — убеждал себя Эйити, вкалывая иголку шприца в тонкую белую руку. — И тогда меня запомнят в медицинских кругах… как человека, первым применившего это лекарство».
Он снова представил себе большую аудиторию, где делает доклад. Ярусная аудитория забита под завязку. На первых рядах профессора разных университетов. Звучат удивленные возгласы. Это реакция на их с Курихарой выступление. С этого момента его имя запечатлится в головах всех этих профессоров.
— Я буду в больнице всю ночь.
Передав шприц сестре, Эйити обернулся к подругам Айко:
— Можете не беспокоиться и спокойно идти домой. Опытная сестра будет заглядывать к ней каждые полчаса.
— Но мы уже решили посменно дежурить у ее кровати.
— Вот как? Тогда, если заметите хоть малейшее изменение в ее состоянии, жмите на эту кнопку. И на всякий случай напоминаю: не давайте ей воды.
— Хорошо.
Эйити с сестрой вышли из палаты.
— Замечательный человек, скажи? — вздохнула первая подруга. — Совсем молодой… но такой уверенный, надежный… Как бы я хотела быть замужем за врачом.
— Да, в самом деле. Как он сказал, что беспокоиться нечего, у меня прямо камень с души свалился.
Ночью Эйити дважды, через три часа, наведывался в палату Айко. Около полуночи она еще раз очнулась от наркоза, все вроде было в порядке. По методике лечения пациентке вкололи камфору и глюкозу.
— Почему бы вам теперь не отдохнуть? — участливо предложил Эйити подругам Айко, перед тем как вернуться в помещение дежурного врача. Там он засучил рукава рубашки, чтобы помыть руки, и тут зазвонил телефон.
Это был Курихара.
— Ну как она? Ты не звонишь, значит, проблем нет. Я правильно понимаю?
Едко пожурив Эйити за молчание, он стал подробно расспрашивать его о состоянии Айко.
— Понятно. Хорошо, коли так. Новый препарат не забыл вколоть?
— Разумеется, не забыл!
— Спасибо. Хорошо поработал.
Курихара наконец воздал Эйити должное. И вдруг, словно вспомнив, добавил:
— Слушай, завтра приезжает Тахара. Ты знаешь?
— Тахара?
— Угу. Шефу от него открытка пришла.
— Интересно, зачем он сюда?
— Кто знает. Может, отчитаться, как он там работает.
Тахара Эйити больше не интересовал. Новость о том, что Тахара возвращается в Токио после долгого отсутствия, не вызвала у него никаких чувств. К его жизни Тахара уже не имел отношения. Эйити злило, что в ночную смену пришлось еще отчитываться по телефону о состоянии пациентки перед Курихарой, корчившим из себя старшего. Но такова стандартная процедура, принятая в отделении, и ничего поделать с этим нельзя.