— Это все. — Директор выкинул куклу в мусорное ведро, которое отозвалось соответствующим глухим звуком пластика.
Кэсси поняла, что разговор окончен. Больше ничего не оставалось, как просто развернуться и уйти.
На следующий урок Кэсси опоздала. Как только она вошла в класс, все взгляды были устремлены на нее, и на какое-то мгновение она почувствовала вспышку паранойи. Но, по крайней мере, никто не встал и не вышел, когда она заняла свое место.
Она смотрела на примеры, которые решала на доске учительница, и вдруг обратила внимание на то, что ее рюкзак двигается. Он лежал на полу возле ее ног, и краем глаза Кэсси заметила, что темно-синий нейлон становится выпуклым. Она была уверен, что видела это, но когда посмотрела на него, обнаружила, что он неподвижен.
Воображение…
Как только она повернулась к доске, рюкзак снова начал двигаться. Взглянула — неподвижен. Повернулась к доске. Рюкзак начал надуваться, словно в нем что-то извивалось.
Наверно, просто дуновение воздуха или что-то не так с ее глазами.
Очень медленно и осторожно Кэсси занесла ногу над рюкзаком. Смотря на доску, она резко опустила ногу на его “выпуклость”.
Всё, что она почувствовала — это плоскость книги по Французскому.
И только когда она выдохнула, то поняла, что проделывала все это, затаив дыхание. Ее глаза
закрылись в беспомощном облегчении…
И тут, что-то под ее ногой скрутилось. Она почувствовала это под своим кроссовком. С пронзительным криком Кэсси вскочила на ноги.
— В чем дело? — закричала учительница. Теперь все действительно смотрели на нее.
— Там есть что-то, что-то в моем рюкзаке. Оно шевелится, — Кэсси еле сдержалась, чтобы не вцепиться в руку учительницы. — Нет, не приближайтесь к нему…
Слегка оттолкнув Кэсси, учительница открыла рюкзак, запустила туда руку и достала длинную резиновую змею.
— Это должно быть смешно? — задала вопрос учительница.
— Это не мое, — глупо сказала Кэсси, — Я не ложила ее туда.
Она пристально смотрела гипнотическим взглядом на болтающуюся резиновую голову и на выкрашеный в черный цвет резиновый язык. Она выглядела реальной, но не была таковой. Она была неживой. Она мертва?
— Она шевелилась, — прошептала Кэсси — Я чувствовала, что она шевелится… Мне так кажется. Должно быть, это моя нога соскользнула.
Класс молчаливо наблюдал. Кэсси показалось, она увидела выражение сожаления на лице учительницы, но через секунду оно исчезло.
— Ладно. Давайте вернемся к работе, — сказала учительница, положив змею на свой стол, и вернулась к доске.
До конца урока Кэсси не сводила глаз с этой резиновой змеи. Но она так и не пошевелилась.
Кэсси смотрела на кафетерий через стеклянную дверь. Кафетерий был наполнен смехом и голосами учеников. Урок французского прошел как в тумане. И паранойя того, что люди смотрят на нее, а потом нарочно отворачиваются, продолжала расти.
«Нужно выйти на улицу» — подумала она, но, конечно, это было нелепо. Взять хотя бы то, к чему привела её такая “прогулка” вчера. Нет, сегодня она сделает то, что должна была сделать ранее: подойти к кому-нибудь и спросить может ли она присесть рядом.
«Ладно. Сделай это».
Было бы намного легче, если бы она не чувствовала такого головокружения.
«Недостаток сна», — подумала она.
С полным подносом в руках она остановилась возле двух девушек, которые сидели за квадратным столом на четверых. Они выглядели милыми, но более важным было то, что они выглядели как второкурсницы. Они должны быть рады, что с ними сидит кто-то старший.
— Привет, — она услышала свой собственный голос, непринужденный, но вежливый. — Могу я присесть здесь?
Они переглянулись. Кэсси почти могла видеть этот неистовый обмен мыслями. Одна из них заговорила:
— Конечно… но мы уже уходим. Располагайся, — Она взяла свой поднос и выкинула его содержимое в мусорную корзину.
Другая девушка испугано взглянула на свой, но последовала примеру подруги.
Кэсси показалось, что она вросла корнями в пол.
«Ладно. Это плохо. Но ты выбрала тех, кто уже собирался уходить. Все хорошо. И это не повод для огорчения… Даже если их ланч был наполовину недоеден?»
С огромным усилием она заставила себя подойди к другому столу. Вокруг него сидело шесть человек, но одно место было свободным.
«Не спрашивай, — мысленно сказала она себе, — Просто присядь».
Кэсси поставила свой поднос на свободное место, сняла с плеча рюкзак и села. Ее глаза были словно приклеены к подносу, сосредоточены на кусочке пепперони на ее пицце. Она не хотела выглядеть так, будто нуждается в чьем-то разрешении.
Разговор за столом утих, и она услышала звук отодвигающихся стульев.
«О Боже, я не верю в это, я не верю, что это происходит, это неправда…»
Но это была реальность. Ее самый страшный ночной кошмар. И это намного хуже, чем мертвые куклы или резиновые змеи.
В состоянии шока, она подняла свой взгляд. Сидящие за столом забрали свои ланчи и ушли, но в отличие от двух второкурсниц они не стали выбрасывать их, они просто пересели за другие столики, где смогли найти свободные места. Подальше от нее. По крайней мере, насколько это было возможно.
— Мама…?
Она взглянула на закрытые глаза с густыми черными ресницами, на бледное лицо. Она плохо помнила, как вытерпела остаток школьного дня, а когда вернулась домой, ее бабушка сказала, что мама чувствует себя хуже. Не так плохо, чтобы сильно беспокоиться, но все же хуже. Ей нужна тишина и покой. Она приняла немного снотворного.
Кэсси смотрела на темные круги под закрытыми глазами. Ее мама выглядела больной. И более того, хрупкой. Уязвимой. Такой молодой.
— Мама… — ее голос был молящий, но глухой.
Мама пошевелилась, на мгновение приступ боли исказил ее лицо, а затем оно снова стало неподвижным.
Кэсси почувствовала, что все глубже погружается в оцепенение. Никто не может помочь ей.
Она развернулась и вышла из комнаты.
В своей комнате Кэсси положила кусочек халцедона в шкатулку c украшениями и больше не прикасалась к нему. Хватит уже с неё “удачи”.
Скрип и шум дома не давал ей заснуть и в эту ночь.
В четверг утром в своём шкафчике она обнаружила птицу. Чучело совы. Оно смотрело на нее круглыми жёлтыми сверкающими глазами. Мимо проходил охранник, и она молча указала ему на чучело дрожащей рукой. Он забрал его прочь.
А после полудня Кэсси обнаружила мертвую золотую рыбку. Она свернула листок бумаги в трубочку и с его помощью выкинула рыбку. В течение оставшегося дня она старалась не подходить к своему шкафчику. Она также решила не идти в кафетерий, а обед провела в самом дальнем углу библиотеки.
И именно там Кэсси снова увидела ту девушку.
Девушку с блестящими волосами, девушку, которую она уже отчаялась когда-либо встретить. Было почти неудивительно, что до этого момента Кэсси не встречала ее в школе. Все эти дни Кэсси ходила по школе словно тень, проходя по коридорам с опущенными глазами, и ни с кем не заговаривала. Она не знала для чего вообще ходит в школу. Может просто потому, что больше некуда ходить. И если бы она увидела эту девушку раньше, она бы, наверное, убежала. Мысль о том, что она может быть отвергнута ею, как была отвергнута остальными в школе, была невыносимой.
Но сейчас Кэсси оторвала взгляд от стола в конце библиотеки, за которым сидела, и увидела сияние, словно солнечный свет.
Эти волосы. Они были абсолютно такими же, как Кэсси запомнила их — удивительно длинными и невероятного цвета. Девушка стояла возле стола библиотекарши, улыбаясь и разговаривая с ней. Через все помещение Кэсси могла чувствовать то сияние, которое создавало присутствие девушки. Кэсси ощутила дикое желание вскочить на ноги и подбежать к ней. А потом… что? Она не знала. Но это желание было практически не подвластно ей. Она почуствовала боль в горле, ее глаза наполнились слезами. И тут она поняла, что уже стоит. Она побежит к девушке, а потом, а потом… Образы захватили ее разум: вот ее обнимала мама, когда она была маленькая, промывая ее разбитую коленку, вот она целует ее. Утешение. Спасение. Любовь.