— Между прочим, — сухо заметил Карабас, — сейчас идет репетиция, «наедине» с которой вам тоже полагалось бы побыть хоть немного.
— Вам, видимо, мало, господин Барабас, того, что вы изо дня в день унижаете мое достоинство, заставляя выступать в ролях официантов и стражников, вы еще имеете жестокость ежеминутно напоминать мне об этом! Ах, какая ужасная мигрень! Какая невыносимая стенокардия! Не волнуйтесь, господин Барабас, скоро я избавлю вас от необходимости меня травить и преследовать, врачи уже однажды выдавали мне бюллетень, я вам его тогда показывал. Моцарта отравили, Пушкина застрелили, меня вы изведете мелкими придирками…
Пьеро достал из кармана пакетик, медленно высыпал в рот какой-то розовый порошок и жестом попросил подать ему со стола стакан с водой. Задира торопливо выполнил просьбу. Но на Карабаса Барабаса мигрень и стенокардия особого впечатления не произвели.
— Если бы вы не тратили столько времени на никому не нужное э-э… сочинительство, а работали бы, как Образцов и Моисеев, вам, может быть, поручали бы роли принца Датского и Офелии, пока же вы и с ролями официантов справляетесь крайне посредственно. Да к тому же постоянно нарушаете трудовую дисциплину.
— Вот видите, — сказал Карабас, выходя с нами в коридор. — Но говорить с ним бесполезно, а уволить нельзя: Мальвина разнесет весь театр. Еще бы, каждая строчка его стихов воспевает ее красоту и гениальность.
В таком же духе и все остальные его стихи.
— Значит, — мрачно сказал Задира, — Буратино нам наврал. Ну, хорошо же. Я не мажу и по мелким мишеням!
— Ой-ой, господин мальчик, не надо в меня не мазать! Я очень хрупкий, я уже весь рассохся, послушайте, как скрипят у меня колени, когда я пробую бежать…
И Буратино попытался юркнуть мимо нас в дверь, но там стоял с суровым лицом Научный Мальчик.
— Ой-ой-ой! — запричитал врунишка. — Я очень, очень виноват, я заслужил наказание, но папа Карло не переживет моей смерти, а ведь он-то ни в чем не виноват!
Мы молча смотрели на Буратино. Сделав паузу и удостоверившись, что разжалобить нас не удалось, он продолжал:
— Хорошо, убивайте меня как хотите — хоть сожгите в нарисованном очаге, хоть закопайте живым в сено, хоть вышлите навсегда в ужасную Страну Дураков, только не бросайте меня в пруд, я плаваю хуже золотого ключика и ужасно боюсь сырости!..
— Понятно — «только не бросайте меня в терновый куст». Знаем, читали, придумай что-нибудь поновее. — Задира был неумолим.
— Но я ведь не нарочно врал, я нечаянно. А правда, это я смешно придумал Мальвину засунули головой в крысиную нору, ха-ха-ха!
— Проси прощения у Карабаса Барабаса, — мрачно потребовал Задира. — Из-за тебя я чуть не сделал его навсегда кривым.
— Конечно, разумеется, непременно… Карабасик Барабасик! — умильно заглянул в лицо своему хозяину деревянный человечек. — Извините-простите меня, пожалуйста. Честное-пречестное слово, я больше не буду! Я стану целыми днями репетировать самые скучные роли. Я куплю букварь без картинок и начну ходить в вечернюю, нет, лучше в заочную школу, а когда вы состаритесь и уйдете на пенсию, я буду возить на тележке за вами вашу чудесную шелковистую бороду, чтобы она не мешала вам читать журналы «Здоровье» и «Огонек». Честное-распречестное слово!
И Карабас Барабас не выдержал, потрепал по голове маленького подлизу:
— Ладно уж, не впервой мне из-за вас получать синяки и шишки. Беги завтракать, а то желудок то у тебя хоть и деревянный, да не железный, со вчерашнего обеда из за своих художеств ничего не ел.
— Не могу сердиться на малышей, — принялся оправдываться Карабас перед нами. — И лодыри, и врунишки, и безобразники, а, поди ж ты, и дня бы без них не прожил. Они, негодники, знают это, вот и пользуются…
До позднего вечера молча брели мы по дороге. Видимо, опасаясь насмешек, Задира ушел вперед и даже не оглядывался.
Да, нелегко, оказывается, восстанавливать справедливость, защищать обиженных! И потому, наверное, прежде всего, что не введено особой формы для обиженных и обидчиков. А ведь как было бы удобно и для странствующих рыцарей, и для странствующих оруженосцев, если бы обидчики ходили все, допустим, в черной одежде, а обиженные — в розовой или голубой. И голову ломать не требовалось бы. Видишь — идет навстречу старик в черной куртке, готовь рогатку. А если показалась девочка в розовом платьице — доставай конфету.