Теперь ее окружали три ведьмы. Их смрадное дыхание обволакивало лицо девочки, когда они стали водить вокруг нее свой адский хоровод, шурша по полу кистями черных балахонов.
— Ну, ты и дурочка. Просто невероятная, невиданная дурочка, — прошамкала одноглазая ведьма. — Все дело в пьесе, моя дорогуша, именно в пьесе. Надеюсь, ты помнишь, как она называется? Правильно: «Духи, повинуйтесь!» Это та самая пьеса, в которой ты играешь одну из главных ролей. Неужели ты не знаешь, о чем она? Не знаешь, как опасно вмешиваться в колдовские дела, если ничего в них не смыслишь?
— Но ведь это всего лишь пьеса. Выдумка. Не более того, — пробормотала Дженни, прилагая отчаянные усилия для того, чтобы сохранить спокойствие и унять дрожь в голосе.
Ведьмы настолько удивились, что перестали водить хоровод, застыв на месте.
— Всего лишь пьеса, говоришь? Выдумка? И не более того? — спросила первая из ведьм тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Неужели ты совсем ничего не понимаешь, тупая, безмозглая девчонка? Неужели ты и впрямь думаешь, что можно просто так, безнаказанно, произносить магические заклинания, вмешиваться в колдовские дела, отрубать детям пальцы, а потом спокойненько умыть руки и улизнуть в кусты? Так не бывает. Колдовство — это, знаешь ли, очень опасная штука.
Она наклонила лицо, почти вплотную приблизив его к лицу девочки, и Дженни отшатнулась настолько, насколько посмела. Но это ни к чему не привело: ее тут же опять толкнули вперед костлявые пальцы ведьмы, стоявшей у нее за спиной.
— На самом деле мы не отрубали детям пальцы, — жалобно проскулила доведенная до отчаяния Дженни. — Все это было не взаправду. Понарошку.
— Заткнись, — отрезала ведьма. — Здесь буду говорить я. А ты будешь отвечать, когда тебя об этом попросят.
Она запустила свои костлявые пальцы в волосы девочки, заставив ее содрогнуться; тем не менее Дженни не полностью утратила присутствие духа.
— Ага, у нее есть сила воли и характер, не правда ли? — проскрипела ведьма, по-видимому обрадованная стойкостью Дженни. — Как, по-твоему, почему мы с таким нетерпением ждали тебя сегодня вечером? Мы хотим предложить тебе кое-что, милашка.
Ведьма окинула взглядом двух своих «коллег», и обе с самодовольными ухмылками кивнули в знак согласия, искоса посматривая на Дженни.
Используя единственную руку, ведьма взяла девочку за запястье. Ее пальцы, длинные и костлявые, были невероятно холодными. Дженни отчаянно захотелось вырваться, но она в очередной раз сдержала себя.
— Как тебе понравилась бы идея присоединиться к нам? Стать одной из нас? — спросила у девочки однорукая ведьма. — То есть настоящей ведьмой, а не исполнительницей роли ведьмы в пьесе. Стать существом, способным реально заниматься колдовством.
И она плюнула девочке под ноги. Дженни посмотрела вниз и увидела, что ее плевок начал разрастаться на полу, постепенно приобретая какуюто замысловатую форму. Сначала появился хвост, за ним последовали длинные острые зубы и шерстистое тело, и в конечном результате плевок превратился в коричневую крысу! Да в какую! Дженни за всю жизнь не приходилось видеть таких громадных крыс. Девочка отодвинула ноги подальше от новоиспеченного грызуна, но заметила, что крыса не сдвинулась с места, по-видимому вполне удовлетворенная тем положением на полу, которое занимала. Крыса, не отрывая глаз, смотрела на девочку заинтересованным острым взглядом.
Ведьма улыбнулась широкой, почти беззубой улыбкой, а две ее сестрицы разразились скрипучим, кашляющим смехом. Одноглазая ведьма одобрительно хлопнула в ладоши.
— Отлично сработано, сестрица! Признаться, я уже подзабыла этот старый трюк. — С этими словами она тоже плюнула на пол, и ее плевок так же разросся и превратился в еще одну крысу, крупнее первой, хотя секунду назад Дженни готова была биться об заклад, что такое невозможно. Не желая остаться переплюнутой, третья сестра сделала то же самое, и вскоре под ногами девочки скопилось целое полчище разномастных крыс, порожденных ведьмовскими плевками; среди них встречались коричневые, черные и пегие, но ни одна из них не сходила с места, и все эти, с позволения сказать, животные пялили глаза на Дженни.
«Пожалуйста, позволь мне проснуться, о господи, — начала молиться про себя девочка. — Разреши мне открыть глаза и убедиться, что этот кошмар кончился».
Она закрыла глаза и крепко зажмурилась, но, когда открыла их снова, ничего не изменилось: перед ней была та же сцена с теми же участницами спектакля. Оставалось смириться с мыслью, что это не спектакль, а какая-то невероятная по своей жути реальность.