Чтобы их было слышно, Мелиссе, Джозефине и Дженни приходилось теперь выкрикивать реплики хором, на пределе возможностей своих голосовых связок.
— Пункт четвертый: две большие крысы, одна черная, другая коричневая, и миска извивающихся белых трупных личинок.
Тут со сцены донесся какой-то странный, леденящий душу скрежет. Отвлекшаяся было на ворон мисс Добсон перевела взгляд на сцену и увидела, что к трем девочкам-ведьмам присоединилась четвертая, тоже ведьма. Кто бы это мог быть? Кажется, они ничего такого не репетировали. Учительница напряженно всматривалась в лицо четвертой ведьмы, но так и не смогла ее узнать.
— Не то! Не то! — яростно завопила четвертая ведьма. — Это не те слова, которые вы должны произносить. В пьесе рецепт звучит совсем подругому. Вот что там сказано на самом деле:
«Пункт первый: капуста с гусеницами и прессованной паутиной;
Пункт второй: кровь летучей мыши, смешанная с толчеными листьями папоротника;
Пункт третий: сок волчьих ягод с медвежьим жиром;
И, наконец, — проскрежетала ведьма, к которой присоединились теперь две ее сестрицы, — чистое сердце хорошенькой маленькой девочки».
Публика слушала как завороженная. Эффект превзошел все ожидания: теперь на сцене находились целых шесть ведьм, в то время как над их головами с карканьем летали вороны, а двери зала продолжали самопроизвольно открываться и закрываться. Зрители, затаив дыхание, ждали, чем все это кончится.
Когда на сцене появились три старые ведьмы и продекламировали свой рецепт адского зелья, самая маленькая из занятых в спектакле девочек, которую звали Мэри, попыталась улизнуть за кулисы вместе с троллями, но опоздала. Ведьма, стоявшая к ней ближе, чем другие, сгребла девочку в охапку и понесла к котлу, расположенному посередине сцены. Девочка громко заплакала.
— Отпусти ее! — решительно и громогласно потребовала Мелисса. — Твое время на земле истекло, возвращайся туда, где тебе и место.
Ведьма рассмеялась ей в ответ:
— Ошибаешься, моя дорогая, мое время только наступает. Сама посуди: у нас на руках главный козырь — ребенок с чистым сердцем. Осталось только раздобыть остальные ингредиенты, и наша власть на земле восстановится и будет длиться столько, сколько мы пожелаем.
Но было ясно, что ведьма блефует: она слабела на глазах, покачиваясь под тяжестью своей вовсе не тяжелой ноши. Не дойдя до котла, она вынуждена была опуститься на колени, чтобы не упасть.
— Ко мне, сестрица, и побыстрее, — обратилась она к другой ведьме. — Помоги мне, помоги, пока мы не растеряли всю свою силу. Ты должна вскрыть грудь девочки, достать оттуда сердце и бросить его в котел.
Ведьма закатала рукав своего балахона, и перед изумленной публикой предстала металлическая рука с острыми, как лезвия, пальцами. Ведьма занесла руку…
Но внезапно в зале вспыхнул свет, и на растянутый на заднике сцены экран спроецировались слова какого-то заклинания. Мелисса, Джозефина и Дженни, подавая публике пример и жестами призывая зрителей поддержать их, начали звонко скандировать это заклинание, и их слова подхватил весь зал:
Заклинание звучало все громче и громче по мере того, как публика повторяла его снова и снова. Три старые ведьмы настолько ослабели, что могли теперь только ползать по сцене и молить о пощаде.
Дженни подбежала к Мэри, выхватила ее из рук ведьмы и стала успокаивать девочку, убеждая ее, что все самое страшное уже позади.
У мистера Перри создалось впечатление, что перед самым закрытием занавеса он успел увидеть, как старые ведьмы рассыпались в прах, оставив после себя на сцене три кучки песка. «Вот это трюк так трюк! — с восхищением подумал он. — По-видимому, постановщики добились этого сценического эффекта при помощи игры света».
Словом, спектакль имел бешеный успех.