Это было золотое лето. Когда я находилась не в школе и не на работе, я проводила дни в «Эспрессо Рома Кафе» на Стейт-стрит, с остальной молодежью. Мы сидели в кругу, рисуя в блокнотах, курили гвоздичные сигареты и писали короткие рассказы в стиле Джона Фанте[27] и Джека Керуака. В каменных стенах кафе, под графическими рисунками обнаженных тел, созданными местным художником, я встретила баристу, Даршака, и влюбилась в него. Он присаживался ко мне за стол, угощая бесплатной чашкой мокко или латте и иногда одним из недопеченных шоколадных круассанов. Даршак обожал слушать на полную громкость стереосистемы кафе Джона Колтрейна[28] и «Майнор Трит»[29]. Мы слушали их и, перекрикивая шум, обмениваясь впечатлениями о рассказах с уроков английского, которые вместе посещали в городском колледже. Спустя несколько месяцев свиданий мы с Даршаком съехались и стали жить в маленьком бунгало в виде плавучего домика, в комплексе апартаментов 1930-х годов под названием «Магнолия».
Магнолия, давшая имя комплексу, возвышалась на три яруса над маленьким сборищем домиков с садами, спроектированных фирмой «Крафтсман», и ее восковые белые бутоны опьяняли нас ароматом красоты и молодости. Еноты шныряли по траве сада, как морские чудовища по древней карте, а наше маленькое бунгало плыло сквозь зелено-голубые волны бамбука и утреннего сияния. Мы с Даршаком проводили дни, печатая рассказы на его трофее – старой печатной машинке «Роял». Он носил белую майку в рубчик, штаны цвета хаки и «конверсы», а я – «мартинсы» и купленные в благотворительном магазине на Стейт-стрит винтажные шорты и вельветовую рубашку сливового цвета, отороченную розовым сатином, Сидя на покрывале в саду, мы читали друг другу свои рассказы и ели зерновые багеты из «Дейли Брэд» с толстым слоем острого козьего сыра и дешевой черной икры, которая считалась нами вершиной морального разложения.
Родом из Тринидада, Даршак готовил карри из козлятины, когда я возвращалась домой из колледжа. Его длинные смуглые пальцы искусно нарезали морковь и лук прямо в чан с шипящим топленым маслом, пока мы слушали пластинку A Love Supreme Джона Колтрейна, а я читала ему наши любимые отрывки из Сэллинджера «Дорогой Эсме – с любовью и всякой мерзостью». Он тянулся ко мне, чтобы взять за руку, когда мы ездили на пляж на велосипедах по Олив-стрит, а шины давили спелые упавшие фрукты. Уходя на работу, он оставлял мне записки на коробках с едой в холодильнике, с напоминаниями, чтобы я грела обед, потому что знал о моей унаследованной от отца привычке есть холодную фасоль прямо из банки.
Поздно ночью мы занимались учебой и писали друг другу любовные записочки в «Хот-Спот», круглосуточном кафе. Оно располагалось так близко к океану, что можно было услышать шум волн, пробивавшийся даже сквозь грохот музыки, которой бариста развлекали себя в четыре часа утра. Морисси напевал: Please, please, please, let me, let me, let me get what I want. Lord knows it would be the first time[30]. Иногда мы совершали вылазки в горы в предрассветный час, в сгоревший грот замка Кнаппа[31] и наблюдали там, как молочно-голубое утро поглощало звезды. Мы надеялись, что дружелюбные пришельцы заберут нас в край молочных рек и медовых берегов, и не понимали, что уже находимся там.
Некоторое время у нас все шло довольно гладко: Даршак практиковался в искусстве эспрессо в «Рома Кафе», а я меняла множество работ, от книжных магазинов до кафе, изучая философию и историю искусств в колледже и получая бесплатные журналы, когда наш панк-рок друг Джейми работал в ночную смену в «Кинко»[32]. «Бог мертв, – гласили мои журналы, цитируя Ницше. – Как мы собираемся существовать?» В тот момент, казалось, мы существовали вполне нормально и без бога. Когда я покинула родительский дом, я также отдалилась от ведьмовства и поклонения Богине, которые сопровождали мое взросление. Я хотела дистанцироваться от своей матери, которая в тот момент казалась жалкой. Я видела ее Богиню и ее печальное желание, которое никогда бы не исполнилось. Я же искала путь к смыслу жизни. Я хотела найти точку, в которой сходились воображение, приключения, разум и безопасность. Место, где я могла бы пить эти смешавшиеся воедино воды и стать проявлением себя, а не благосклонности богов, богинь или кого-то еще.
28
Американский джазовый саксофонист и композитор. Один из самых влиятельных джазовых музыкантов второй половины XX века, тенор- и сопрано-саксофонист и бэнд-лидер.