— Славка, ты пропустишь меня или нет? Я же вся замёрзла.
— Признавайся! — настаивал он.
— Да в чём признаваться-то?
— Посылку готовите?
— Ты же сам знаешь… Ты улику нашёл… — потупив глаза, вздохнула она.
— Знаю, — горделиво согласился Славка. — А чего посылаете?
Люська пожала плечами.
— Люська, я же тебя предупредил… Не петляй… А то ваш секрет раскрою перед всем Полежаевом.
Люська сообразила, что этот остолоп не пропустит её, пока она действительно не сознается в том, чего и сама не знает. В сосульку скорей превратишься, чем он догадается: она, Люська, не имеет к посылке никакого отношения. Конечно, ей можно бы повернуть домой, но он ведь, тиран, бойчее, обгонит её и домой не даст убежать.
— Ну так что? Так и будем стоять? — поторопил Славик. Чего посылаете?
— «Чего, чего»… — передразнила она. Чего же ещё? Мыло хозяйственное, сухари, спички…
— Это правильно, одобрил Славик. — Надо ему лекарства ещё положить…
— Положили уже, — продолжала роль Люська.
— А какого? — поинтересовался Славик.
— Ну, этого… — замялась она. — Как его… От головной-то боли…
— Цитрамона?..
— И его. И этого ещё… Ну, беленькие такие таблетки…
— И цитрамон вроде беленькие.
— Да я знаю… А этот крепче, на букву «А», кажись…
— Анальгин. — догадался Славик.
Люська кивнула головой.
— Вы ему ещё антибиотиков положите, — посоветовал Славик. — Антибиотики помогают от всех болезней.
— Положим, — покладисто согласилась Люська. Мороз уже пробирал её всю насквозь. — Ты пропусти меня, я замёрзла.
Но Славка — как глухой, одного себя слышит.
— А где посылка-то? У кого её спрятали?
— Да где-то у вас… Я не знаю точно… А, вроде в подполье… Славку как ветром сдуло. Только что стоял на дороге, а уже по тропинке свищет. Не раздеваясь ведь, унырнёт в подполье. Всю картошку переворошит, все кадки с грибами, с капустой передвинет с места на место, все тенёта оберёт на себя. То-то упреет от работы…
Люська торжествовала, что обвела его вокруг пальца. Но ещё большая радость распирала её оттого, что она, не чаяв, не гадав, узнала Тишкину тайну.
Нет, она ни с кем не поделится ею — ни с родителями, ни со своими подружками. Если только и расскажет кому, так это Марии Прокопьевне. А больше ни полсловечка нигде не обронит. А уж про рюкзак тем более станет молчать.
Из магазина шёл с буханкой хлеба под мышкой Серёжка Дресвянин.
— Серёж! — окликнула она его. — Ты слышал, Тишка Соколов Луису Корвалану посылку готовит. — Она огляделась по сторонам, не слышит ли кто, и перешла на шепот: Мыла хозяйственного положил, спичек, сухарей, лекарства всякого…
Серёжка посмотрел на неё немило. «Знает!» — решила Люська и хотела было сообщить ому про рюкзак, но вовремя осадила себя, чтобы раньше времени не раскрывать все свои козыри. Серёжка и без того стоял как околдованный. Конечно, не думал, не гадал, что раскроют их заговор.
— Ты откуда знаешь? — наконец опомнился он.
— Сорока на хвосте принесла, — засмеялась Люська и не нашла в себе сил удержаться, шепнула: — Посылку вашу нашли.
— А мы её не теряли, — нахмурился Серёжка, каменея лицом.
— Да знаю, знаю, — затараторила Люська. чего зря отпираться… Славка Соколов мне и крышку показывал… Написано: «Страна Чили, город Сантьяго, монастырь…»
Серёжка чуть буханку не выронил:
— Я же говорил ему… Не пропустят… Ну, как он не понимает.
Слова его были непонятны для Люськи, но она уже не пыталась и разобраться в них. Новость, которая обрушилась на неё, была столь важна, что не терпела уточнения в деталях, Люська уже не могла тянуть время. Носить новость в себе было ей не под силу.
— Ну, ладно, Дресвянин, я побежала, — сказала Люська, забыв, что хотела узнать у Серёжки и про рюкзак.
— Люська, не споткнись смотри, — крикнул он ей вдогонку. Она махнула рукой.
— Люська! — крикнул он снова. — Ты Лену Сомову из Москвы знаешь?
— Какую Лену? — она обернулась, но думать долго ей было некогда. — Это та, которая в хоре Локтева песни поёт?
— Не та, другая…
— Ладно, я замёрзла, Дресвянин… Потом поговорим.
Она бежала и не могла вспомнить никакой знаменитой Лены.
Всегда он так: вычитает о чём-нибудь в книжках, а потом у всех спрашивает, знают ли…
Но Тишечка-то хорош… Ну-у, молчун… ну-у, конспиратор…
Заметку он собрался писать… Как же… Меня решил перепрыгнуть…
Она бежала и думала, кому же ей сказать про посылку и про рюкзак… Про рюкзак? Батюшки, она Серёжке про рюкзак не напомнила. Можно было бы у него ещё кой-чего выведать.