— А.
Она похлопала его по спине.
Он вышел из дома, его била легкая дрожь. «Просто чудовищно»,— думал он.
В то утро Сильвия купила табличку в скобяной лавке и установила ее в начале лужайки. «ДОМОГАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО» — было написано на табличке. Она подчеркнула слово «домогаться». Потом подумала и подчеркнула еще раз.
— Так вы говорите, пришла прямо в дом? — переспросил агент ФБР; Фрэнк позвонил ему из конторы.
— Прямо в дом,— повторил Фрэнк,— вот так вот нагло.
— Ну и дела,— произнес агент ФБР. Он хмыкнул.
— И, несмотря на это,— сурово продолжал Фрэнк,— полиция отказалась оставить возле нашего дома засаду.
— Ясно,— сказал агент.
— Но что-то же необходимо предпринять,— заявил Фрэнк.— Это прямое посягательство на частную жизнь.
— Разумеется, это так,— согласился федерал,— и мы обязательно разберемся в этом деле, не беспокойтесь.
Повесив трубку, Фрэнк вернулся к сэндвичу с беконом и термосу пахты.
— Я маленькая...— запел он раньше, чем успел себя одернуть. Потрясенный, он вышагивал по кабинету, считая минуты, оставшиеся до конца обеденного перерыва.
На следующий вечер это была бойкая брюнетка, и вырез у нее на блузке уходил в бесконечность.
— Нет! — выкрикнул Фрэнк звенящим голосом.
Она зазывно изогнулась.
— Почему? — спросила она.
— Я не обязан перед вами отчитываться! — сказал он и захлопнул дверь, сердце бешено колотилось.
Затем он щелкнул пальцами и снова открыл дверь. Брюнетка с улыбкой развернулась.
— Передумал, милый?
— Нет. То есть да,— сказал Фрэнк, прищурившись.— Где вы живете?
Брюнетка посмотрела на него обиженным взглядом.
— Ну, сладкий мой, ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности?
— Она мне не сказала,— уныло сообщил он, вернувшись в гостиную.
Сильвия смотрела на него с отчаянием.
— Я снова звонила в полицию,— сказала она.
— И?
— И ничего. От всего этого разит коррупцией.
Фрэнк серьезно покивал.
— Пожалуй, лучше взять собаку.— Он вспомнил брюнетку.— И покрупнее.
— Ух ты, да это ведь Джени! — воскликнул Максвелл.
Фрэнк решительно прибавил газу и повернул за угол под визг покрышек. Лице сделалось суровым.
Максвелл похлопал его по плечу.
— Ой, ну брось, Фрэнки, старина, тебе не удастся меня одурачить. Ты ничем не отличаешься от всех нас.
— Меня в это не впутают,— заявил Фрэнк,— так что не о чем больше говорить.
— Можешь повторять это своей жене,— сказал Максвелл.— Но пару раз сходишь налево, как и все остальные. Ладно?
— Не ладно! — буркнул Фрэнк.— Совершенно не ладно. Интересно, собирается ли полиция что-либо предпринять. Судя по всему, я буду единственным в этом городе, кто исполнит свой гражданский долг.
Максвелл захохотал.
Этим вечером на пороге появилась волоокая женщинавамп с волосами как вороново крыло. На одежде в стратегически важных точках сверкали блестки.
— Приве-ет, сладкий,— сказала она.— Меня зовут...
— Что вы сделали с нашей собакой? — с возмущением спросил Фрэнк.
— Да ничего, милый, совершенно ничего,— сказала она.— Ваш пес просто побежал знакомиться с моей пуделихой Уинифред. А теперь давай поговорим о нас с тобой...
Фрэнк молча захлопнул дверь и подождал, пока утихнет дрожь, прежде чем вернуться в гостиную к Сильвии и телевизору.
«Semper, господи боже мой,— думал он после, надевая пижаму,— fidelis»[2].
Следующие два вечера они сидели в гостиной, погасив свет, и как только очередная женщина звонила в дверь, Сильвия вызывала полицию.
— Да,— яростно шептала она в трубку,— они у нас за дверью прямо сейчас. Можете вы прислать патрульную машину сию секунду?
Оба раза машина приезжала сразу после того, как женщины уходили.
— Сговор,— бормотала Сильвия, размазывая по лицу косметические сливки.— Самый что ни на есть сговор.
Фрэнк держал ладони под струей холодной воды.
В тот день Фрэнк позвонил городским чиновникам и чиновникам штата, которые пообещали разобраться с этим делом.
Вечером явилась рыжеволосая в зеленом вязаном платье, плотно облегающем все изгибы, а изгибы имелись в изобилии.
— Послушайте...— начал Фрэнк.
— Девушки, которые побывали здесь до меня, сказали, что ты не интересуешься. А я всегда говорю, что нет неинтересующихся мужей, есть бдительные жены.
— А теперь послушайте меня...
Фрэнк умолк, когда рыжая протянула ему карточку. Он машинально посмотрел на нее.