– Люди! Кто-нибудь! Выпустите меня! Лю-ю-ди! Меня кто-нибудь слышит?
Только дверь в ответ продолжала звенеть, безразлично поглощая слабеющие удары. Я развернулся спиной, начав стучать ногой, но быстро сполз вниз, обессилев. Глаза закрылись сами.
––
– Эй! Ты живой?
Меня похлопали по щекам, темнота медленно отступала. Я попытался ответить, но из гола вышел сдавленный стон-хрип:
– А-а-эм…
Склонившийся надо мной отпрянул: «Живой» – повторил он, уже утвердительно. «Ты как»? «Как сюда попал»?
– Н-не знаю, – язык всё ещё плохо слушался. – Где я?
– Игнашкино.
– А точнее? – постепенно я приходил в себя. – Что это за место?
– Посёлок Игнашкино.
– А это? – Я развел руками. – Где я сидел.
– Подвал, старый завод. Не знаю даже, как называется. Ты в порядке? Помощь нужна?
Я поднялся, опёрся рукой о стену. Кровь забурлила, усталость улетучивалась. То есть как – заброшен? Я ведь слышал шум воды в трубах. Подвал, всё повторяется… Но – в прошлый раз другой… обычный дом, меньше. Тогда… чёрт, да ведь не было ничего! – Я помотал головой, растерев лоб. – Мне все приснилось. Посёлок… Я помню. Дом, какая-то чертовщина… Говорящее зеркало, часы… Электричка.
– Эй! – незнакомец коснулся плеча. – Помощь нужна?
Я вздрогнул и повернулся, посмотрев на него. Потёр глаза.
– Фонарик есть?
– В машине. А тебе зачем?
– Надо.
– Сейчас принесу.
Незнакомец скрылся, вернувшись через пару минут.
– Держи.
– Спасибо. Кода ближайшая электричка?
– Здесь нет электричек.
– Автобус?
– И автобусов.
– А ты как сюда попал?
– На машине, дом приехал проверить. Проезжаю мимо, слышу – что-то стучит. Остановился, вышел – тут и крик разобрал.
– Как дверь открыл?
– Так она не заперта была.
– То есть? Как тогда…
Незнакомец улыбнулся… и пропал. Просто исчез, растворился в воздухе. Челюсть поползла вниз – я клацнул зубами, опустив голову. Рука сжимала фонарик. Н-да… Шагнув в проём, я щёлкнул клавишей. Несколько минут назад я поклялся бы, что никакая сила меня сюда больше не затащит – теперь почти так же уверился, что обязан выяснить, на кого наткнулся внутри. Фонарик светил откровенно слабо: я вздрагивал от каждого шороха – только после понимая, что слышал эхо собственных шагов. В паре метров левее от проломленной перегородки, обнаружился нормальный проход – проклиная сложившуюся ситуацию и себя самого, я прошёл дальше, осветив «место происшествия». Похоже, в темноте я споткнулся о какие-то мешки. Но почему чувствовал иначе? Просто страх? Больная фантазия? Я присел и снова ощупал «тело». Ничего похожего… Значит – почудилось. Что-то зашуршало и пролетело прямо перед носом, гулко грохнувшись под ногами. Я отскочил назад, выронив фонарь – он не погас, осветив чьи-то ноги. Я замер, прекратив дышать. Хотелось развернуться и убежать, но что-то держало на месте. Нужно… Выяснить. Всё. Идти… до конца. Казалось, что иначе я так и останусь здесь, парализованный. Сглотнув, я медленно потянулся к фонарю. Превозмогая страх и отвращение перевернул «это» (упорно не хотелось верить, что передо мной труп), осветив лицо – и закричал, сорвав голос. Фонарь снова упал, погаснув на этот раз – но перед глазами остался образ, который ещё долго будет сниться мне в кошмарах: Ева, сестра… она спрыгнула с балкона высотки, когда мне только исполнилось семнадцать. Я снова увидел её – «целую», неповрежденную падением, но полуразложивщуюся. Оседая на ватные ноги – я чувствовал, как теряю сознание.