Через час они вышли на поляну в лесу. На противоположном конце поляны зиял черный зев пещеры, уходящей под землю. В пещеру втекал ручей, его журчание усиливалось отголосками, отражающимися от ее сводов.
Такако ощутила исходящее от пещеры зло. Ей показалось, что она слышит стоны, вопли, крики, которые становились все громче и громче по мере приближения к входу. Ноги у нее стали ватными. Не удержавшись, девушка упала на колени, повалилась вперед и, прижавшись руками и лбом к земле, произнесла на языке, которым не пользовалась так долго, что он прозвучал странно для ее собственного слуха:
– Муноо йуу июуру мун[11].
Все звуки затихли, и Такако, подняв взгляд на Акибу, увидела, что тот смотрит на нее с непроницаемым выражением.
– Извините, – пробормотала распростертая девушка. – Мои бабушка и мать говорили со мной на учина-гучи[12], когда я была совсем маленькой.
Она вспомнила рассказы матери о том, что, когда та училась в школе на Окинаве, учитель заставлял ее носить на шее «бацу фуда», дощечку с надписью, что она плохая ученица, поскольку вместо японского языка говорит на окинавском. Мать Такако была одной из «юта», женщин, умеющих общаться с душами умерших. Жители северных островов утверждали, что «юта» и «жрицы нууру» – примитивные предрассудки, представляющие опасность для национального единства, которые необходимо вытоптать, чтобы жители Окинавы очистились от грязи и стали полноценными членами японской нации.
Те, кто говорил на учина-гучи, были предателями, шпионами. Этот язык был запрещен.
– Ничего страшного, – успокоил ее Акиба, – я не ревнитель чистоты языка. Мне известно о твоем прошлом. Как ты думаешь, почему я пригласил тебя сюда?
Он объяснил, что, согласно легендам, в этой пещере многие сотни лет назад древние правители государства Рюкю спрятали свои сокровища – до того как японская армия захватила остров. Какие-то чиновники в императорской армии решили, что имеет смысл проверить эти легенды, и подневольные рабочие из числа китайцев, корейцев и осужденных за симпатии к коммунистам были привезены на остров, чтобы вести раскопки в пещере. Командир слишком рьяно заботился об экономии выделенных средств, и заключенных морили голодом. В прошлом году они взбунтовались, и всех их, числом около пятидесяти, расстреляли, а трупы бросили разлагаться в пещере. Никаких сокровищ обнаружено не было.
– Ты слышишь их голоса, да? – спросил Акиба. – У тебя дар «юта», унаследованный от матери.
Ученый, продолжал он, не должен бездумно отбрасывать необъяснимые явления, не попытавшись в них разобраться. «Подразделение 98» было создано как раз для изучения паранормальных явлений: экстрасенсорного восприятия, телекинеза, оживления мертвых. «Юта» на протяжении многих поколений общались с мертвыми, и, по мнению Акибы, имело смысл присмотреться к этому факту внимательнее и понять, можно ли как-то его использовать.
– Многие «юта» утверждают, что способны слышать духи тех, кто умер насильственной смертью, и разговаривать с ними, однако пока что нам не удавалось добиться от них того, чтобы они заставили мертвецов сделать что-либо полезное. Всем «юта» катастрофически недостает научных знаний. Но теперь у нас есть ты.
Такако убедила двух духов, Тъая и Санле, прикрепиться к лопате, оставленной у входа в пещеру. Оба они при жизни имели дело с лопатами, и сейчас им было уютно. Девушка видела их, туманную дымку в форме исхудалых, осунувшихся людей, вцепившихся в черенок лопаты.
Тъай и Санле показали ей образы сорговых полей в Маньчжурии, откуда они были родом, – колышущиеся красные стебли, похожие на волнующееся море. Они показали ей взрывы, и горящие дома, и колонны марширующих солдат. Показали женщин с животами, вспоротыми штыками, и молодых парней, которых поставили на колени под развевающимся флагом Восходящего солнца и обезглавили. Показали кандалы и цепи, мрак, голод и самые последние мгновения, когда им уже было больше нечего терять и смерть стала для них желанной.
– Прекратите! – взмолилась Такако. – Пожалуйста, прекратите!
Ей явилось воспоминание. Она в Сиэтле, в их крохотной однокомнатной квартире. На улице дождь, как всегда. Ей шесть лет, и она проснулась первой. Рядом с ней ее бабушка.
Такако протягивает руку, чтобы накрыть бабушку одеялом. «Ннмее» болеет, по ночам она ежится от холода. Девочка прикасается ладонью к бабушкиной щеке. Именно так она всегда будит ее по утрам, после чего они лежат рядом, перешептываясь и хихикая, а за окном тем временем постепенно светает.
12