— У тебя нет выбора, Даника. Мы готовы выступить прямо сейчас. Они не ценят человеческую жизнь, но мы ценим. Мы хотим, чтобы ты была в безопасности.
Что? Они собираются ворваться в крепость?
Несомненно, будет сражение, кровь и смерть. Она попыталась не паниковать, хотя кровь стыла в венах, а в ушах шумело.
— Если ты думаешь, что я работаю на них, зачем тогда звонить? Почему ты предупреждаешь меня? Хочешь помочь?
— Каждый имеет право на ошибку. Они, вероятнее всего, лгали тебе, убеждая, что оставят твою семью в покое, если ты согласишься остаться с ними, возможно, даже помочь в чем-то. Например, расправиться с нами.
Она хватала ртом воздух, но не издала ни звука. Все сказанное имело смысл.
— Ты будешь готова? — спросил он.
Времени сомневаться и сохранять нейтралитет, решая, кому помочь, а кому — нет, больше не было. На удивление она поняла, что даже не думает об этом. То, что он говорил, имело смысл, но было как-то неправильно. Каким-то образом, за прошедшие несколько дней, ее злость на Рейеса сошла на нет. Ненависть заменило… что-то другое. Она не могла понять, что за эмоции кружили в ней, такие мягкие и яростные одновременно. Она доверится ему в спасении своей семьи, пусть это и означало, что придется оборвать спасительную нить — Ловцов.
— Да, — солгала она.
— Умная девочка, — облегчение Стефано было почти ощутимо. — Сколько Повелителей находится в крепости?
— Все они, — опять солгала девушка.
Этим утром большинство мужчин покинуло крепость. Видел ли Стефано, как они уходили? Или воины просто исчезли, как это делал Люциен?
Если бы Стефано знал правду, то захват крепости был бы для него легче легкого. Продолжать врать. Он может и не знать.
Она присела на крышку унитаза, ноги внезапно стали слишком слабыми, чтобы удержать ее. Она наклонилась вперед, поставив локти на коленки. Продолжая прижимать телефон к уху одной рукой, другой она потерла висок, силясь унять внезапную боль.
— Они хорошо вооружены. Вы не должны рисковать, пробираясь в крепость. Почему бы мне просто не проскользнуть наружу и не прийти к вам?
Тогда она смогла бы сказать Рейесу, где они находятся и он… позаботился бы обо всем.
— Тебя не обучали для такого рода ситуаций. Мы обо всем позаботимся сами.
Что она могла сделать? Что сказать, чтобы остановить это?
— Ты смогла бы выбраться тайком на крышу?
— Я… я… — Черт! — Возможно. Когда я должна быть там?
— Через час.
Боже! Всего час.
Сумеет ли Рейес связаться с Люциеном вовремя?
Сможет ли тот доставить сюда остальных?
На нее накатил приступ внезапной слабости.
— Я сделаю все, что смогу, — сказала она, отчаянно пытаясь не выдать себя. Ее голос был слабым, едва слышимым.
— Не разочаруйте меня, Даника. Стоит ли напоминать, что стоит на кону? — Стефано отсоединился, и Даника закрыла телефон.
Она так и не встала, не смогла, пытаясь наладить дыхание.
Господи, нужно было сделать так много, и провал мог стоить Рейесу свободы, а может и жизни.
— Интересная беседа.
Эта внезапная фраза заставила ее вздрогнуть. Кровь отлила от лица.
Рейес стоял в — теперь уже открытых дверях — с каменным выражением лица. Он прислонился к дверному косяку в обманчиво расслабленной позе, закинув одну руку за спину. На нем были только джинсы, которые он даже не потрудился застегнуть. Его грудь была чистой, не осталось ни малейшего следа ран.
— Это не то, что ты думаешь. Клянусь.
Мужчина изумленно выгнул бровь.
— Так значит, ты говорила не с Ловцом?
Она вскочила, не в силах вымолвить ни слова.
Рейес немедленно отвернулся от нее. Потянулся за чем-то, и через секунду в нее полетела рубашка.
— Оденься. Люциен здесь. Он хочет с тобой поговорить.
Она поймала одежку и торопливо натянула ее на себя, скрывая наготу. Ее глаза были прикрыты не дольше секунды, но когда она снова смогла видеть, Рейеса рядом уже не было.
Рубашка доходила ей до колен, но девушка все равно чувствовала себя обнаженной, пока бежала в спальню. Прохладный воздух коснулся ее ног.
— Рейес, я хочу помочь вам! Вы должны верить мне, — Даника резко остановилась, когда заметила Люциена. Воин был полностью одет, и его одежда кое-где была в пятнах крови. Рейес теперь стоял возле него. Оба мужчины выжидательно смотрели на нее.
— Слушайте, — она подалась вперед. — Предполагалось, что я должна узнать о вас все, что только можно. Я пыталась. Признаю это. Ловцами, которые захватили меня и приказали шпионить за вами, командует человек по имени Стефано. Дин Стефано. Он собирался помочь мне найти и защитить мою семью. Чтобы сделать это, я думала, что вы должны были быть уничтожены. Но когда я оказалась здесь. То поняла, что не смогу сделать этого. Я говорила со Стефано лишь дважды, с тех пор как я здесь, но никогда не давала ему полезной информации.
— Это все? — неожиданно спокойно спросил Рейес.
Она кивнула.
— Очень хорошо. Тогда давайте перейдем к другому вопросу. Я передал Люциену то, что ты рассказывала мне. О том, что есть и другие, такие же одержимые, как и мы. Есть что-нибудь еще, что ты знаешь о них?
Девушка покачала головой. Почему он не обвиняет ее во лжи?
— О чем ты говоришь?
— О заключенных Тартара, которые вмещают демонов, выпущенных нами.
— Какое значение это имеет теперь?! Вы позволите мне закончить? Пожалуйста. Это вопрос жизни и смерти.
Его глаза сузились, но он не сказал ни слова.
— Ловцы собираются напасть на крепость. У вас есть час, возможно меньше, до того, как они прибудут.
— Ты недавно рисовала, — сказал Рейес, проигнорировав ее заявление. Его лицо хранило все то же непроницаемое выражение. — Где холст?
Ее взгляд перескакивал с Люциена на Рейеса.
Что за черт?
Она все поставила на кон, созналась в своем преступлении, и это было все, что Рейес мог ей сказать?
Она сказала, что враги собираются штурмовать его дом, а его заботят ее картины?
— Я был бы здесь раньше, — сказал Люциен, — но души звали, и я не мог противиться им. Я смог появиться здесь на мгновение, но вы не видели меня. Как сказал Рейес, ты рисовала. Я должен видеть те холсты, Даника.
— Я не скажу вам, где они! По крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь не объяснит мне, почему вас не волнуют Ловцы. Они планируют захватить вас и вытащить демонов. Они тоже ищут ларец Пандоры.
Что-то мелькнуло во взгляде Рейеса.
Но она не могла сказать, что именно.
Что-то темное и опасное, захватывающее и рискованное одновременно.
— Торин контролирует весь склон. Он засек момент, когда они вторглись на нашу территорию и несколько из них уже выведено из строя.
Выведено из строя… Проще говоря, убито.
Даника потерла живот, чтобы унять внезапно возникший дискомфорт.
— Значит, Стефано солгал мне? Они не собирались ждать час, а уже начали атаку?
— Да, он соврал. Он не доверяет тебе, — сказал Люциен. — Могу предположить, что они приказали тебе идти на… крышу?
Девушка изумленно кивнула.
— Он сказал тебе идти туда, потому, что ждет, что ты сделаешь все наоборот. У них есть наземные группы, так что они могли схватить тебя. Теперь, что еще ты знаешь про ларец Пандоры? Любые, даже самые незначительные, детали могут оказаться полезными, только говори быстрее. Я нужен снаружи.
Ее пристальный взгляд остановился на нем. Смотреть на него было проще, чем на Рейеса. Она подождала, пока сердцебиение успокоится, а дышать станет легче.
— Я уже сказала Рейесу все, что знала. А это очень мало.
— Ты знаешь, где они? Где другие одержимые? Могут ли они до сих пор быть в заключении?”
— Нет на оба вопроса. Я не знаю.
— А твоя бабушка?
— Это нужно спрашивать у нее.
Она молилась, чтобы у него был такой шанс.
Люциен склонил голову.
— У Париса было видение, — его глаза странного цвета, казалось, манили ее. Комнату внезапно наполнил аромат роз. — В его видении ты держала ларец в руках и улыбалась.