Оливия кипела от гнева. Как она смеет упоминать при ней этого бастарда и его выводок?! Лорен буквально провоцировала ее последние несколько дней.
Утром, когда стало известно, что Джеред уехал, Лорен открыла боевые действия. Прежде чем Оливия сообразила, в чем дело, Лорен успела организовать церковный комитет с единственной целью – помочь Пуэбло.
Лорен вовсе не витала в облаках. Она понимала, что, если бы жители Коронадо действительно интересовались судьбой своих мексиканских сограждан, они бы уже давно что-нибудь предприняли. Теперь Лорен использовала преимущества своей новой фамилии в полной мере. С нежной улыбкой она просила их о помощи как жена Джереда Локетта и ждала поддержки благотворительного общества, которое организовали они с Джередом. Ее жертвы были не в силах отказать ей.
Она умаслила не склонявшегося к сотрудничеству Пеле и убедила его повозить ее по улицам Пуэбло. Лорен пришла в ужас от увиденного. В ярком свете солнца все безобразие и неприглядность Пуэбло были выставлены на обозрение, как открытые раны. Лорен была потрясена бедностью, болезнями, грязью и нарушением всех санитарных норм.
С легкой руки Лорен к делу подключились другие дамы, занимающиеся благотворительностью. Они собирали и распределяли одежду. Лорен обратилась в университет Остина с просьбой рассмотреть вопрос о создании в Пуэбло медицинских пунктов под руководством студентов-медиков старших курсов, а также организовать для местных жителей лекции по основам гигиены.
Когда одна из клиенток банка с бесхитростным восхищением поведала Оливии о деятельности Лорен, та с трудом донесла свой гнев до дома, клокочущий вулкан готов был взорваться тотчас же, на месте.
Разговор в кабинете она начала словами:
– Вы немедленно откажетесь от своей нелепой деятельности.
Лорен не стала притворяться, что не поняла ее. Она пришла в кабинет хорошо вооруженная и готовая к бою.
– Я не буду сидеть здесь в темноте, с опущенными шторами.
Оливия была ошарашена смелостью Лорен, а может быть, слишком ослеплена гневом, чтобы возражать. Поэтому она молча ждала, пока Лорен спокойно подошла к окну, отдернула шторы и вернулась к своему креслу перед бюро.
– А теперь, Оливия, продолжим. Я так понимаю, у вас сложилось определенное мнение насчет моей деятельности в Пуэбло.
– Ваше вмешательство в жизнь этих людей – чистое безумие! – Оливия почти кричала. – Какие бы комитеты вы там ни организовали, их судьба предрешена. Они недолговечны. Я понятно излагаю свои мысли?
– Да, вполне, но вы ошибаетесь. Я доведу до конца все, что задумала.
– Я прослежу, чтобы вам это не удалось. – В ее тоне послышалась угроза, способная устрашить даже уверенного в себе мужчину.
Лорен и глазом не моргнула.
– Не думаю, что вы это сделаете, – заметила она спокойно. – Что подумают в обществе, если мои «благородные» начинания будут загублены моей собственной свекровью?
– Никто об этом и не узнает, – насмешливо сказала Оливия, удивляясь наивности Лорен.
– Узнают. Я сама им расскажу.
– О, понимаю. Так вы собираетесь меня опозорить?
– С каких это пор помощь ближнему считается позором?
На этом Лорен сочла разговор оконченным и оставила Оливию наедине с собственной ненавистью.
Оливия оказалась недостаточно подготовленной для борьбы с Лорен в силу того, что недооценила эту девушку. Такой работой Лорен занималась всю свою жизнь. У нее от природы был талант организатора. Она обладала еще одним редким качеством – умела уговорить людей сделать то, что им казалось неприемлемым, и, мало того, убедить их, что идея изначально принадлежала им самим.
Все были очарованы миссис Локетт. Намеки Оливии на то, что ее невестка, пожалуй, слишком честолюбива, не встретили сочувствия, напротив, все идеи Лорен были приняты с восторгом.
Когда созданные ею комитеты начали работать на полную мощность и в Пуэбло уже начали появляться некоторые результаты этой работы, жизнь людей стала меняться к лучшему, Лорен решила вернуться в «Кипойнт». Она сделала все, что в тот момент было в ее силах, но не могла больше выносить холодную враждебность, окружавшую ее в доме Оливии. Лорен больше не боялась своей свекрови и без обиняков заявила ей;
– Я говорила с Джередом о Елене и Карлосе, он согласен.
Это был первый случай, когда Лорен Холбрук-Локетт опустилась до лжи, но у нее было такое чувство, что эта ложь ей простится.
– Кроме того, я думаю, что, когда ни меня, ни Джереда здесь не будет, вы сможете обойтись и без Елены. Пепе проводит нас до «Кипойнта» и вернется обратно уже послезавтра.
– Вижу, вы обо всем подумали. И чего же вы этим хотите добиться? Рассчитываете кое-кому рассказать о наших планах и таким образом помешать их осуществлению?
Зеленые глаза Оливии были похожи на кинжалы, направленные на Лорен.
– Если я расскажу обо всем Руди, – Лорен намеренно сделала паузу, чтобы подчеркнуть названное ею имя, – это может поставить под удар его и его семью. А я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы повредить ему.
– Как мудро.
Лорен сделала вид, что не заметила прозвучавшего в ее голосе сарказма, и продолжала:
– Не думаю, что ваш варварский план когда-нибудь удастся, Оливия. Уверена, что Джеред не будет принимать в этом участие. Я уже достаточно хорошо его знаю, ложь и подлость претят его натуре. Я опасаюсь за вашу душу, Оливия, а не за душу Джереда.
Оливия рассмеялась с искренним удовольствием:
– Ну и дура же вы. Вы воображаете, что спасли Джереда. Даю вам слово, дорогая, что для любого миссионера мой сын оказался бы крепким орешком.
Оливия перестала смеяться, и ее холодное красивое лицо приняло прежнее надменное выражение.
– Не рассчитывайте на Джереда. Он принадлежит мне и всегда будет делать то, что я ему велю.
Лорен грациозно поднялась с кресла и совершенно спокойно вышла из комнаты.
Рассвет следующего дня был дождливым, холодным и мрачным, что полностью совпадало с настроением Лорен. Роза заливалась слезами, прощаясь с Еленой, но сама Елена не могла скрыть свою радость. С того момента, как Лорен сообщила ей, что берет ее с собой в «Кипойнт», к Карлосу, молодая женщина не знала, как выразить свою благодарность. Она не могла поверить, что это действительно возможно. Несмотря на ужасную погоду, Елена весело щебетала, пока они отъезжали от дома.
Поездка заняла больше времени, чем обычно, из-за дождя и раскисших дорог. Лорен сидела на козлах рядом с Пепе, а Елена укрылась внутри крытой брезентом повозки.
Когда уставшие, продрогшие и голодные путешественники наконец добрались до ранчо, был уже конец дня. Глория выбежала им навстречу и чуть не задушила Лорен в объятиях.
– Мы так по тебе скучали, Лорен! А где Джеред? Он приедет позже?
При упоминании имени мужа у Лорен подкатил комок к горлу, который она никак не могла проглотить. Однако ей удалось ответить довольно спокойно:
– Не думаю, что он приедет на этот раз. У него дела в Остине.
Глория была явно не удовлетворена таким ответом, но откровенное нежелание Лорен говорить о муже вынудило ее прекратить расспросы. Неужели эти двое так никогда и не помирятся?
– Глория, это Елена, – сказала Лорен, – жена Карлоса Риваса и мой друг. Я привезла ее с собой, чтобы она помогала тебе по дому. Надеюсь, Руди выделит им жилье? Как ты думаешь, это возможно?
– Мы с этим справимся. Добро пожаловать, Елена, – сказала Глория, обеими руками сжимая руку девушки.
– Карлос нам нравится, и я рада, что наконец познакомилась с его женой. Мы очень горевали о твоем ребенке. Поможешь мне с детьми? Я уже не справляюсь с ними.
Реакция Глории была как раз такой, какую ожидала Лорен. Елена будет здесь счастлива. Лорен вздохнула и пошла в дом поздороваться с детьми и Марией. Она по очереди перецеловала всех детей, и каждый старался рассказать ей все случившиеся за это время новости. Дети тараторили, не переставая. Лорен слушала их, завидуя их детской беззаботности. Они задавали массу вопросов о своем герое дяде Джереде, и Лорен рассказала о соревнованиях по стрельбе. Дети слушали, широко открыв рты и округлив глаза, особое впечатление произвел на них эпизод с поездкой на автомобиле.