Ага. Ещё дополнительные знания.
– Мы с тобой происходим, вероятно, с Барбадоса, – продолжал Себастьяно. – Он с шестнадцатого века принадлежал Содружеству. Если тебя кто-то спросит, то мы жили на Барбадосе.
Меня больше занимал другой вопрос:
– У этого Джерри богатая фантазия. Я и впрямь хотела бы знать, как он пришёл к мысли, что ты хочешь подыскать себе невесту.
– А ты спроси у него.
– И спрошу непременно.
Карета грохотала по ночному Вестминстеру в сторону Мейфэра по широким, освещённым фонарями улицам, мимо основательных городских домов и господских имений, обнесённых каменными оградами. Эти декорации казались мне нереальными, знакомыми, но всё-таки совсем другими. Лондон двухвековой давности всё-таки сильно отличался от современного уже одним тем, что не было ни автомобилей, ни автобусов, и весь шум уличного движения создавался лишь парой проезжающих мимо единичных экипажей и повозок.
После короткой поездки мы очутились на просторной площади. Жилые дома группировались вокруг маленького сквера, окружённого кованой решёткой. Я попыталась игнорировать слабый зуд, который давал о себе знать у меня в затылке. Кто-то прятался в глубине за кустами? Может, уличный разбойник, который следил за нами и оценивал свои шансы?
Карета остановилась перед домом аристократического вида с портиком в виде колоннады. Фонарь, украшенный старинными арабесками у входа, отбрасывал на фасад слабый свет. Джерри открыл нам дверцу, и мы вышли из кареты. В то же мгновение кто-то распахнул дверь дома, и в жёлтом свете фонаря возникли очертания мужской фигуры. Дело выглядело так, что нас тут поджидали.
– Кто это? – шёпотом спросила я у Себастьяно.
– Понятия не имею. Кто это, Джерри?
– Мистер Фицджон.
– А кто такой мистер Фицджон?
– Ну, дворецкий, кто же ещё.
Дворецкому было около сорока, одет он был в благородный чёрный костюм. Тёмные волосы напомажены и гладко причёсаны. Аккуратно подстриженные бакенбарды и печальные глаза. Выражение лица и весь его облик настраивали на меланхолический лад. Он бы хорошо смотрелся в качестве похоронного агента.
– Позвольте мне сказать вам «добро пожаловать» в дом Фоскери. – Ни тени улыбки не мелькнуло в уголках его губ, когда он, завершив сию словесную конструкцию, поклонился передо мной и Себастьяно. Вышколенным движением он помог мне снять плащ и принял также жакет Себастьяно. Зуд у меня в затылке прекратился, значит, это опять была ложная тревога.
Я осмотрелась под сильным впечатлением. Дом Фоскери. С ума сойти! Мы тут владели домом, который носил нашу фамилию! (Ну да, вообще-то лишь фамилию Себастьяно, но было лишь вопросом времени, когда мы будем носить одну фамилию, ведь однажды он гарантированно сделает мне предложение.)
– Я тогда пойду поставлю карету в сарай, – сказал Джерри.
Мистер Фицджон бросил ему монету:
– За твои старания.
– Большое спасибо, Джерри, – добавила я.
Мы последовали за мистером Фицджоном во входной холл, стены которого были обшиты благородным деревом. Хотела бы я знать, как выглядел каретный сарай, а также меня горячо интересовало, был ли мистер Фицджон посвящён во всё это дело, но это были лишь два из приблизительно тысячи открытых вопросов, которые сжигали мне душу.
Себастьяно, к счастью, тут же задал некоторые из них.
– Как вы попали на эту должность, мистер Фицджон?
Мистер Фицджон, кажется, был удивлён:
– Меня наняли. Ваш поручитель, мистер Скотт.
Я откашлялась и включила глупенькую блондинку, что мне в данном случае нетрудно было сделать.
– Ты мне ничего не говорил про мистера Скотта, – обратилась я к Себастьяно. – Кто он и что он делает?
Себастьяно умел притворяться не хуже меня. Он сделал скучающий вид и махнул рукой в сторону мистера Фицджона:
– Объясните ей.
– Конечно, милорд. – Мистер Фицджон послушно повернулся ко мне: – Мистер Скотт – это дедушка Джерри, – сообщил он мне таким тоном, будто говорил с маленьким ребёнком. – У него есть книжный магазин на Бонд-стрит. В качестве поручителя его светлости он проделал все приготовления, чтобы во время вашего пребывания в Лондоне вы ни в чём не знали недостатка. Сюда входит также наём необходимого персонала и прочие нужды. – Губы мистера Фицджона слегка растянулись, что, вероятно, могло означать улыбку. – Позвольте мне выразить надежду, что в этом доме вы найдёте всё в том виде, в каком вы это себе представляли. После вашей жизни в тропиках, надеюсь, вы здесь ни в чём не будете испытывать нехватки.