Леди Уинтерботтом пожелала себе лимонада, а лорд Каслторп не отказался от хереса. Я же ничего не хотела, у меня в желудке ещё булькал кофе, который здесь походил скорее на сверхкрепкий эспрессо. В следующий раз буду заказывать к нему горячее молоко, тогда его можно будет пить как латте макиато.
Себастьяно позвонил в колокольчик и заказал мистеру Фицджону напитки, а затем мы сели на диваны и принялись болтать. Разговор состоял из того, что леди Ифигения сперва подробно рассказывала, как она добывала весь мой гардероб. Она перечисляла всех портных, модисток, торговцев тканями и белошвеек, с которыми контактировала, а потом назвала ещё с полдюжины сапожников и кошельщиков, пока у меня не закружилась голова от множества имён.
– Я очень надеюсь, что всё в вашем вкусе! – с жаром сказала она. – После того как мистер Скотт передал мне перечень ваших мерок, мне оставалось сделать, как вы уже заметили, только самое необходимое, но вы должны знать, что я выбирала только те вещи, которые я заказала бы и себе.
– Всё превосходно, – ответила я. – Благодарю вас за ваши старания!
Для изготовления мужской одежды она, как бы в передоверии полномочий, мобилизовала своего кузена Реджинальда, и на это лорд Каслторп заметил, что сделанные покупки принесли ему известную славу.
– С тех пор я слыву настоящим денди, – весело сказал он. – Недавно даже Бо Браммелл спросил у меня, не собираюсь ли я претендовать на его позицию нон- пареля.
Бо Браммелл – это имя было мне знакомо. Этот человек в своё время считался чем-то вроде верховного гуру в делах моды, но что Каслторп имел в виду под нонпарелем? Только я собралась пометить это слово в моём невидимом списочке, как тут же узнала, что это слово происходит из французского и означает «несравненный».
– Вы, кстати, одеты превосходно, этот бутылочно-зелёный камзол, – сказал лорд Каслторп Себастьяно. – Разумеется, он происходит с Савил-Роу. Я тоже заказал себе такой, только на тон светлее.
Мистер Фицджон вошёл с подносом и сервировал напитки, а заодно информировал Себастьяно, что приказал кучеру ждать подле дома, когда его светлость будет готов к выезду.
– Ах ты, боже мой, мы не хотели задерживать вас в ваших делах! – сказал лорд Каслтроп.
– Дела подождут, – поспешно заверил Себастьяно. Он с жадностью впитывал информацию, и как вскоре выяснилось, наши посетители в этом смысле были настоящей сокровищницей. Чтобы незаметно подвести их к нужной теме, Себастьяно чистосердечно заявил, что мы в Лондоне более или менее чужие и понятия не имеем, что тут происходит (разумеется, он выразился гораздо благороднее, он говорил о запутанном многообразии, незнакомых обычаях и о непривычной обстановке). Как всегда, он превосходно играл свою роль. Каждый тотчас поверил бы, что он – аристократический, но, к сожалению, в общественных вопросах неосведомлённый отпрыск с другого конца света.
– Все институции, места и людей мы знаем самое большее по имени, – говорил он, вымучивая на своём лице выражение сожаления. – Но при этом хотели бы стать частью здешнего общества, ведь в конце концов наши предки родом отсюда.
– О, весь Лондон знает, что всю предыдущую жизнь вы провели в тропиках Вест-Индии, как бы в дикости и вдали от всякой культуры! – воскликнула леди Уинтерботтом. – А ещё и это ужасное кораблекрушение! – Её хорошенькое личико показывало искреннее сострадание, соединённое с решимостью и жаром. – Поэтому мы и приехали, Реджи и я! Чтобы оказать вам поддержку и быть вам полезными во всех делах, касающихся общества!
Кораблекрушение явилось для нас новой загадкой, которую нам следовало позднее разгадать самостоятельно. Похоже, это было частью нашей легенды, о которой мы явно знали не всё. А пока мы удовольствовались той информацией, которую мимоходом ухватили в ходе последующего разговора.
Среди прочего мы узнали, что в клуб нельзя явиться просто с улицы, как в какую-нибудь пивную, даже в том случае, если у тебя правильный гендер. Для этого требовалась рекомендация члена, потому что такой клуб есть сиятельный круг. Конечно, в данном случае это не составляло проблемы, поскольку лорд Каслторп был членом всех важных клубов для почтенных господ и знал практически каждого. Он тут же заявил о готовности поехать с Себастьяно в «Уайт» и ввести его туда. Себастьяно бросил в мою сторону короткий взгляд, который выражал всё: старина Реджи был послан нам самим небом.