— Какую ты предпочитаешь?
— Мне нравится классика, включая оперу. Еще мне нравятся мюзиклы. Гилберт и Салливан…
— Как восхитительно старомодно! — пошутил он. — Однако.., продолжайте!
— Еще мне немного нравится джаз, немного — популярные песни, особенно старые…
Саймон кивнул.
— Кажется, у нас с вами вкусы сходятся. Надеюсь, что и в дальнейшем они тоже будут сходиться.
Проверим вечером.
Шарлотта смущенно взглянула на него, и он объяснил:
— На нашу с вами удачу, сегодня вечером как раз концерт благотворительного общества Гилберта и Салливана. Дело в том, что я являюсь одним из патронов Общества любителей оперы и поэтому мне положена пара билетов. Я хотел отдать их миссис Рейнольд, нашей экономке, но если вы согласитесь пойти со мной, то этот вечер будет вдвойне приятен.
— С удовольствием! — Слава богу, обрадовалась Шарлотта, у них не будет возможности остаться наедине.
Саймон открыл бардачок и достал оттуда пару дисков.
— Итак, что это будет?
— Гершвин? — предложила она.
Несколько секунд спустя салон машины наполнился романтической мелодией «Голубой рапсодии».
С легким вздохом Шарлотта уселась поудобнее, откинувшись на спинку сиденья, и стала наслаждаться музыкой.
Через некоторое время перед ними показалась высокая каменная стена, покрытая сеточкой мха, а перед ней ряд белых коттеджей. Когда они достигли главного входа, Шарлотта увидела, что по обе стороны от высоких черно-золотых ворот стоят на высоких колоннах грозные львы.
Охранная камера навела на них свой глаз, и мгновение спустя ворота отъехали в разные стороны.
Здание поражало своей гармонией. Многочисленные окна были похожи друг на друга как две капли воды, кроме одного, широкого, которое поднималось до уровня крыши, и скорее всего, оно-то и было окном Большой палаты.
Остановив машину на парковке, Саймон остался сидеть, глядя на ее сияющее лицо.
— Он великолепен, этот старинный дворец, — проговорила девушка восхищенно.
— Хорошо, в таком случае после ужина с дедушкой я непременно покажу тебе весь дом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Саймон и Шарлотта прошли по широкому коридору, обитому дубовой обшивкой, и остановились перед главной хозяйской комнатой. Саймон постучал. Дверь открыла старшая сиделка в аккуратной синей форме.
— Я как раз пыталась убедить сэра Найджела немного поспать, — сказала она шепотом. — Сегодня утром у него были ужасные боли, но он отказался колоть болеутоляющие до тех пор, пока не увидит вас, сказав, что иначе он будет плохо соображать.
Саймон коротко кивнул и спросил:
— Как долго нам можно оставаться?
— Десять минут, максимум пятнадцать.
Впустив их в комнату, она закрыла за ними дверь.
Пахло лавандой и медикаментами.
— Это ты, мой мальчик? — спросил дрожащий старческий голос. — Ради бога, открой занавески и впусти сюда немного света. Я же сказал этой несносной женщине, что не смогу заснуть все равно. Но она считает меня капризным ребенком.
Помолчав, он добавил:
— Ты привел нашу гостью?
— Да. Она здесь. ;
С раскрытыми шторами в комнате сразу стало светло, и напряжение, витавшее в воздухе, немного спало.
Саймон взял Шарлотту за руку и подвел ее к огромной кровати.
Наверное, это было глупо, но она даже затаила дыхание, как будто ей предстояло встретиться с чем-то загадочным.
На подушках лежал пожилой человек с густыми серебряными волосами. Несмотря на морщины, сразу было видно, что когда-то он был необычайно привлекательным мужчиной.
— Дедушка, вот книги, которые ты заказывал, — обратился к нему Саймон. — А это мисс Кристи.
Посмотрев на нее в течение нескольких секунд, сэр Найджел взглянул на внука и произнес:
— Да, конечно. — Потом, протянув тонкую, хрупкую руку, добавил:
— Очень приятно познакомиться с вами, дорогая. Можно называть вас Шарлоттой?
— О, конечно.
Еще держа ее пальцы, он другой рукой указал на кровать.
— Присаживайтесь. Дайте-ка я на вас посмотрю.
Девушка послушалась и осторожно присела.
Хотя болезнь сильно повлияла на физический облик старика, она не убила в нем дух и волю к жизни.
— Расскажи мне о себе и о том, как ты решила открыть свой магазин.
Шарлотта рассказала ему все, что до этого говорила Саймону.
— Мне нравится мое дело. Однако работать шесть дней в неделю достаточно тяжело.
Он кивнул:
— Мой сын как раз упоминал о том, что вы должны были работать сегодня. Надеюсь, мое приглашение не нарушило ваших планов?
— Вовсе нет, — уверила она его. — Моя помощница, Маргарет, обещала, что справится одна.
— Очень рад. — Через мгновение его пожатие слегка ослабло, и он добавил:
— Спасибо за то, что пришли. Старикам приятно, когда их навещают молодые и красивые… Я очень доволен, что вам все же удалось напасть на след книг Клода Бэйо. Я непременно посмотрю их, когда за мной не будет приглядывать сиделка… Жаль, что из-за этой проклятой болезни я едва могу шевелиться и уж тем более никак не в силах сыграть роль хозяина. Но надеюсь, эту роль возьмет на себя мой внук и вам не будет скучно.
Повернувшись к Саймону, он спросил:
— У тебя есть планы на сегодня?
— Мы уже обо всем договорились. Полагаю, сначала я покажу Шарлоте дом, потом мы с ней поедем кататься и заедем пообедать в Аултон-Армсе. А потом вернемся и сходим на концерт Гилберта и Салливана.
— О, старые добрые Гилберт и Салливан! Надеюсь, концерт вам понравится.
— Спасибо. Я уверена в этом.
Наконец сэр Найджел отпустил ее руку, и девушка поднялась.
— Мне бы хотелось успеть распаковать свои вещи перед обедом.
— Надеюсь, вы снова зайдете ко мне перед отъездом в Лондон?
— Непременно, — она улыбнулась ему и, оставив мужчин вдвоем, направилась к двери.
По дороге она размышляла о сложной судьбе рода Фаррингтонов. Из рассказа Саймона она поняла, что все мужчины в их роду борцы по натуре.
Вернувшись в свою шикарную комнату, она распаковала сумку и переоделась в шерстяные брюки и вишневого цвета свитер. Неожиданно за дверью раздался голос Саймона:
— Ты уже готова к ланчу?
Открыв дверь, она сказала:
— Минуту! Мне нужно только уложить волосы.
— Оставь как есть. — И взяв девушку за руку, он вывел ее в коридор. — Мне и так нравится.
Его прикосновение обожгло ей руку, и словно электрический ток пробежал по ее спине.
— Что ты думаешь о дедушке?
— Он мне понравился, и я уважаю его мужество, — ответила она искренне. — Учитывая тяжесть его заболевания, он неплохо держится.
— У него свои представления о жизни и смерти, именно это придает ему такую силу и мужество.
Однако совсем недавно он признался мне в том, что в жизни своей совершил пару ошибок и теперь страдает. Поэтому перед смертью он хотел бы облегчить душу.
— Возможно ли это? — удивилась она.
— Возможно. И я помогаю ему, как могу.
На обед был суп из сельдерея, телятина под винным соусом и ежевика со сливками на десерт. Когда они перешли к кофе, Шарлотта высказала свое восхищение обедом.
— Миссис Рейнольд будет очень довольна. Ведь именно она приготовила обед, так как кухарка слегла с гриппом. Кстати, я сказал миссис Рейнольд, что нас не будет вечером на ужине, раз уж мы едем на концерт. Поедим где-нибудь в городе.
— Отлично.
— Хочешь еще кофе? — спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо.
— Итак, готова ли ты к экскурсии по дому?
— Да.
— В таком случае предлагаю начать с Большой палаты и Портретной галереи.
Шарлотта была потрясена величием Большой палаты и изяществом отделки Портретной галереи, на обеих стенах которой висели фамильные портреты, написанные в период от XVI до XX столетия.
— Если тебе интересно, то в следующий раз я расскажу, кто есть кто, — предложил Саймон. — Сейчас мне бы хотелось пройтись с тобой по комнатам.
Дом оказался роскошнее, чем Шарлотта могла себе даже представить. Настоящий дворец!