Диктор объявил их имена, и Лори позволил Полу вывести их вперед в центр сцены. Он слышал, как гул толпы становился все громче, слышал их удивление, их шок. Почувствовав, как рядом вздрогнул Пол, Лори сжал его руку. Не надо беспокоиться. Да, все начнется именно так, да, но все не закончится таким образом. Это их революция. Это было новое начало.
Это было всем.
Зазвучала музыка, Пол отошел и занял свое место; и Лори посвятил себя моменту, музыке, вечеру, толпе, своему партнеру.
Танцу.
Эд прыгнул на принимающего. Тот попытался увернуться, но Эд развернулся одновременно с ним и попытался сбить того сбоку. Удар сотряс его кости, и в ушах зазвенело. На секунду Эд подумал, что принимающий сбежит, но Кейси, угловой защитник, появился из ниоткуда и врезался в противника, закончив то, что начал Эд. Они изогнулись в воздухе в странной позе, затем рухнули на землю рядом с Эдом.
Пот, сила, хрипы и рычание мужчин, растущий рев толпы — Эд улыбнулся, наслаждаясь ощущением, которое для него было намного лучшим, чем секс.
Лори прыгнул, изогнувшись идеальной дугой в объятия Пола, и тут же развернулся в следующем па.
Идеальный танец.
Безупречный. Партнеры идеально исполняли каждый поворот, каждый прыжок, каждый шаг выверялся с точностью и изяществом — но помимо технического совершенства в этом танце их сердца и души сливались воедино.
Во время исполнения Лори признался себе, именно ради этого он завершил успешную сценическую карьеру, потратил месяцы на репетиции этого выступления, пошел на хитрость ради этого шанса. Он не хотел быть просто хорошим. Не хотел быть просто легендой. Он хотел снять последнюю завесу его личности и вывести всего себя на сцену.
Он не хотел быть Лоуренсом Паркером — легендой балета. Он не хотел быть знаменитым артистом современного танца. Он не хотел быть причиной всех тостов на вечеринках его матери, гордостью школы. Он не хотел танцевать на вершине, где, казалось, каждый хотел его спихнуть. Не хотел быть продуктом, который создали. Настолько искусным, что иногда Лори чувствовал, будто его вырезали из слоновой кости.
Не одиноким.
Эд не замечал опасности, пока не стало слишком поздно. Кейси легко выбрался из кучи, но крупный принимающий приземлился прямо на Эда. Он попытался откатиться, но подплечники не позволяли. Огромный парень врезался в него, выбив оставшийся воздух из Эда, и локтем задел его боковую часть шлема.
Да, этот удар был болезненным, но само касание не нанесло вреда. Принимающий попытался подняться и откатиться, одновременно и сам Эд пытался сесть, оттолкнув парня. Сначала он почувствовал удар ногой в голову, шипы врезались в лицо, оставляя грязь. Он крикнул придурку, чтобы тот отвалил, а затем и толкнул.
Шипы снова прошлись по нему. На этот раз удар достиг плеча, бутса уперлась в основание шлема.
Песня закончилась, Пол сделал поддержку для последнего движения Лори, и тот почувствовал, как его сердце воспарило. Ритм танца все еще бился в теле, но Лори был готов к следующей волне: рев толпы. Это была та часть представления, которую он хотел больше, чем сам танец. Та часть, когда случалось волшебство. Эта была та часть, после которой изменится все.
Но публика молчала.
Редкие аплодисменты, но они прозвучали слабо и неуверенно. Появился гул, но он был не светлым и удивленным, а темным и злым. Лори нахмурился, смущенный посмотрел через танцпол на стол судей, увидел, как глава оргкомитета о чем-то быстро и резко разговаривал с коллегией, время от времени поглядывая на Пола и Лори.
Адреналин танца все еще мчался по венам, но вокруг Лори начинало образовываться темное облако, накрывая эйфорию и заглушая радость. Вместо ожидаемого чувства полета появилось чувство страха, он подошел слишком близко к грани, пересек ее и вышел в открытый космос для падения.
Боль, словно нож, пронзила шею Эда и раздалась смертельной волной, взрываясь в плече, груди, спине и голове. Где-то далеко раздался свисток, но Эд чувствовал только боль. Боль, которую он никогда не знал, боль, которая обдирала его кости, боль, от которой его зубы превращались в песок.