– Мне девяносто лет, мисс Горячие Штанишки, а это значит, что я могу говорить любую чертову глупость, какую захочу.
– Нет, пока я здесь работаю, – возразила Тесс. – Еще одна такая шуточка, и вы удалитесь отсюда.
– Ты не можешь выставить меня вон. – Он ухмыльнулся ей. – Я на тебя напущу законников.
Тесс хлопнула кувшином с пеной.
– Кому-нибудь лучше убрать его трость, потому что я серьезно собираюсь ударить его по голове.
– Я сделаю это. – Арти взялся за трость. – Что с тобой, Орланд? Нельзя говорить такое дерьмо перед дамой.
Миссис Уоткинс, глава Женского союза Темпеста, оторвалась от своего экземпляра «Дилеммы всеядного» Майкла Поллана.
– Неудивительно, что северяне думают, будто мы здесь – стадо деревенщин.
Мужская половина пары пенсионеров, уехавшей на покой в Темпест, отставила кружку американо:
– Мы просто говорим нашим старым соседям по Бостону, что вы колоритные личности.
Тесс нравилась эта парочка пенсионеров. В отличие от местных жителей, они не знали о смерти Бьянки и не распространяли сплетни о том, что она позволила Бьянке умереть, чтобы получить Иена.
За исключением мистера Фелдера, ее нынешние клиенты были очень близкой по духу компанией, но в последние два дня такое не наблюдалось. Явился отец Имани, преподобный Пиплз, и хотя вел себя более вежливо, чем Винчестеры, его посыл был столь же ясным. «Прекратите развращать наших дочерей».
Беременная женщина, которую Тесс не узнала, но которая, очевидно, узнала ее, ушла, ничего не заказав, как будто боялась, что в ее зеленый чай со льдом подсыпят какой-нибудь смертоносный яд. А отношения Тесс с коллегами ухудшились еще больше. Мишель имела привычку прикрывать живот руками, когда ей приходилось приближаться к Тесс. Саванна смотрела на нее, как на дьяволицу. Пожалуй, муж Мишель, Дэйв, был единственным в семье, кому, казалось, нравилось общество Тесс.
Толпа школьников после уроков начала прибывать, но Авы не было видно. Тесс подозревала, что ее родители объявляли «Разбитый дымоход» запретной территорий, когда Тесс находилась за прилавком.
В конце смены она пошла к своей машине. Вдоль крыла на пыльной поверхности написали одно слово. «Шлюха».
ГЛАВА 11
На следующее утро в «Разбитом дымоходе» появился Фредди Дэвис, единственный на весь город полицейский офицер. Большой и медлительный, с кустистыми бровями, тонкой верхней губой и с пристрастием к карамельному макиато.
– В какое время вы заканчиваете сегодня, Тесс?
Что, Фредди тоже ее приглашал? Даже несмотря на то, что полгорода избегали Тесс, к ней то и дело клеились, и она не могла этого понять. Что же так заинтриговало мужчин Темпеста в слегка полноватой тридцатипятилетней вдове с невыносимыми волосами?
«Шлюха»... Пыльная надпись на ее машине... Тесс позволяла себе разнузданный секс только в своих мыслях, которые не возникали бы так назойливо, не натыкайся она на Норта ночами, когда спускалась вниз, чтобы нагреть бутылочку, или если бы ей не приходилось слушать звук его шагов в студии, где он делал бог знает что, поскольку явно не работал.
– Моя смена заканчивается в полдень.
Рен снова не давала ей уснуть прошлой ночью, и Тесс подавила зевок.
– Не могли бы вы зайти в полицейский участок?
Дэвис нацепил официальную мину, так что приглашали ее не за тем, чтобы пообщаться, и Тесс внезапно проснулась.
– Э-э-э... конечно.
– Тогда увидимся.
Он ушел без карамельного макиато и не удосужившись что-то объяснить.
Полицейский участок Темпеста занимал пару комнат в небольшой городской ратуше. На одной стене висел американский флаг, на другой - доска, а также сертификаты в рамках и фотография церемонии закладки фундамента Центра отдыха Винчестера. Тесс возилась с ремешком на сумочке, усаживаясь на оранжевый пластиковый стул.
Фредди взял синий маркер для доски и постучал по пустому пакету от закусок.
– У меня есть пара вопросов о жене того художника. Той, что умерла.
Ее пальцы сжали ремешок сумочки.
– Бьянка и Иен Норт не были женаты.
– В наши дни необычно для женщины умереть при родах.
Тесс попыталась изобразить спокойствие, которого не чувствовала.
– У Бьянки была эмболия околоплодными водами. Это редкое явление и почти всегда приводит к летальному исходу. В больнице есть мой полный отчет.
– Хотел бы услышать об этом вашими словами.
Тесс выпрямилась на шатком пластиковом стуле, напоминая себе, что ей нечего скрывать. Она описала случившееся, придерживаясь основных фактов.
Дэвис слушал, не делая заметок, откинувшись на спинку стула и крутя маркер между пальцами.
– Иен Норт, - сказал он, когда Тесс закончила. – Художник. Вы сейчас живете с ним?
– Я его сотрудник. – Прозвучало будто оправдание, и Тесс заставила себя говорить более спокойно. – Я временно забочусь о ребенке, пока он не уладит этот вопрос по-другому.
– Много болтают. О вас обоих.
Она не могла игнорировать подтекст и почувствовала, как краснеет.
– Я и не знала, что полиции есть дело до злонамеренных сплетен.
– Иногда трудно отличить слухи от правды.
С нее было достаточно, и Тесс встала со стула.
– Мне больше нечего сказать.
Дэвис бросил маркер в пустую кофейную кружку.
– Дело в том, что у нас есть только ваше слово. Вскрытие кажется безрезультатным.
– Безрезультатным? Что вы имеете в виду?
– Я получил отчет из офиса коронера. – Он встал из-за стола, отпуская ее. – Благодарю, что вы пришли. Я дам вам знать, если будут новости.
Она знала, что такое могло произойти, – эмболию околоплодными водами трудно было подтвердить даже при вскрытии, – но все равно Тесс тошнило. Прижав руку к животу, она поспешила обратно к своей машине.
Вот оно снова. Еще одно сообщение. На этот раз написано на пыльном капоте. «Шлюха».
Тесс знала, что в конце концов расскажет Иену о надписи на ее машине, протоколе вскрытия и своем визите в полицейский участок, но сейчас ее эмоции зашкаливали. Беспокойство Рен вносило свою лепту. Малышку, казалось, не мучили колики, и у нее не было температуры. Как все младенцы, просто она частенько капризничала.
На следующий день на работе Тесс чуть не клевала носом, просматривая квитанции, которые Фииш наказал ей проверить. Если бы только она могла поспать четыре часа подряд.
Но не получилось. Этой ночью, вскоре после того, как Тесс второй раз уложила Рен в спальное гнездо у своей кровати, малышка снова начала хныкать. Тесс не двигалась. Может быть, если вести себя тихо, Рен снова заснет.
Рен была слишком умна, чтобы не распознать такое мошенничество, и начала плакать по-настоящему.
– Птичка, пожалуйста. Ради бога, замолчи.
Тесс уткнулась лицом в подушку.
Рен обиделась и зарыдала громче.
Со стоном Тесс потянулась, чтобы вытащить ребенка из гнезда. Может, удастся успокоить ее, не вставая.
Рен этого не позволила. Ей хотелось полноценной прогулки кругами по комнате.
Тесс встала, поднесла малышку к подбородку и понюхала ее головку. Вдохновляясь теплым запахом, она подумала, каким мощным механизмом выживания он был в защите от вымирания этого капризного, эгоцентричного, какающего, отрыгивающего вида, известного как человеческий новорожденный. Будут ли Джефф и Дайана вот так же укачивать ее, когда Рен раскапризничается?
Тесс ходила от одного угла спальни к другому. Глаза зудели от усталости.
Дверь открылась, и луч света из коридора осветил высокую знакомую фигуру, одетую только в футболку и боксеры. Норт выглядел таким же сердитым, как Рен.
– Не кричите на нее, – предупредила Тесс. – Она ничего не может с собой поделать.
– Не имею привычки кричать на младенцев. Как бы сильно мне ни хотелось.
Когда он подошел ближе, Тесс окутал опьяняющий аромат теплого мужчины. Сначала запах Рен, а теперь запах Норта. Ей срочно требовались затычки для носа.
– Дайте ее мне, – потребовал он. – Вам нужно немного поспать.
Тесс поверить не могла, что правильно его расслышала. Норт никогда добровольно не вызывался подержать Рен и все же вот предложил. Она должна быть благодарна, но доверяла ему не полностью. В отличие от Хизер, Норт понятия не имел, как отличить один крик Рен от другого или как сделать ее ножками велосипед, чтобы отошли газы.
Тесс одернула себя. Ей нужно отказаться от мысли, что она - единственная компетентная няня Рен.
– Вот, берите.
Она заставила себя отдать малышку и снова забралась в кровать.
Норт не сразу вышел из комнаты, а Тесс слишком устала, чтобы спрашивать почему. В конце концов, однако, она услышала, как дверь спальни за ними закрылась.