– Я, должно быть, свихнулся.
– Тем не менее, поступок хороший.
Вешая его куртку, Тесс вспомнила, что под футболкой на ней не было бюстгальтера. Норт, наверное, не заметит.
Он заметил. И прямо уставился на нее, не пытаясь это скрыть, скользя взглядом от ее груди к бедрам, что было формально оскорбительно, но только формально. Тесс даже не позавтракала, а уже возбудилась.
Затем проступила холодная реальность. Он изучал ее тело, как художник, в то время как она смотрела на его тело глазами жаждущей мужчин сексуальной демоницы. Тесс отодвинула кроссовки.
– Вы ее головку нюхали?
Взгляд Норта снова переместился на ее грудь.
– Трудно удержаться.
– Правда здорово?
– Куда лучше, чем то, что выходит с другого конца. Я оставил кое-какой беспорядок в ванной, чтобы вы убрали.
– Вы просто дары приносящий.
Он улыбнулся.
Вместо того, чтобы забрать у него Рен, Тесс поднялась наверх и, войдя в ванную, сморщила нос. По поводу беспорядка Норт не преувеличивал. Она все убрала и приняла душ. Холодный.
К тому времени, как она вернулась вниз, Норт уже уложил Рен в ее гнездышко на кухонном столе. Еще он жарил яйца, что было необычно, поскольку его обычный завтрак состоял из черного кофе. Тесс украла стекающий маслом на бумажное полотенце кусок бекона.
– По какому случаю?
Норт перевернул два яйца на тарелку, добавил тост и еще бекона и протянул ей.
– Просто так.
– Я все это не съем. То есть, я могу это съесть, но не стоит.
– Почему?
– Этот вопрос может задать только мужчина, которому никогда не приходилось ложиться, чтобы застегнуть молнию на джинсах.
– Да что такое с красивыми женщинами и их весом? Вы когда-нибудь смотрели на себя в зеркало?
Она так увлеклась словом «красивая», что стояла с тарелкой в руке, уставившись на него как дура.
Тесс могла поклясться, что он скривил губы, глядя на нее.
– Вы, женщины, любите рассуждать о том, насколько вы проницательнее мужчин, насколько вы более зрелы в эмоциональном плане. Что мужчины, по сути, непросвещенные головорезы, годные только для отрыжки и чесания под мышками.
– Я сроду не…
– Ну так ответьте мне, раз такая умница. Если вы, женщины, такие знающие – такие зрелые и такие просвещенные – почему так много из вас, – он ткнул лопаткой в ее направлении, – так недовольны своими невероятными телами?
– Невероятными?
Вышло какое-то кваканье.
– Неважно. Давайте ешьте.
– Вам... действительно нравится мое тело?
Она говорила так, будто ей четырнадцать. Но когда задумалась, сколько времени потратила на пересчет своих недостатков – непослушные волосы, слишком пышную грудь, полное отсутствие просвета между бедрами, – то поняла, что Норт, по сути, прав.
– Да, мне оно нравится, – протянул он.
– Ох. – Тесс отодвинула тост от края тарелки. – Вам ведь нравится как художнику?
– Ага, как художнику. – Этот косой блеск у него в глазах наводил на мысль, что Норт ее дразнит. – А что, по-вашему, я еще имел в виду?
Наступая на свое чувство гордости, Тесс стала рыть яму еще глубже.
– Потому что я выгляжу как одна из тех пышек, которых так любили рисовать Ренуар и иже с ним?
– Наберите еще фунтов двадцать и тогда, возможно, попадете в их лигу.
Он ведь совсем не ухмыльнулся? Такой человек, как Иен Норт, не станет усмехаться. Но все же сделал что-то своим ртом, говорившее Тесс, что он подумывает об этом.
– Мои яйца остывают.
Вместо яиц на тарелке она думала о своих внутренних яйцах, о неиспользованных яйцах, которые ее яичники старательно вырабатывали. Но как долго это продлится?
Рен скривилась и испустила один из ее очаровательных коротких писков. Тесс встала у стойки и окунула краешек тоста в желток.
– Вы не завтракаете? – спросила она.
– Я уже поел.
Она не могла больше это откладывать.
– Кое-что случилось, о чем вам следует знать. – Тесс возилась с тостом. – Вы встречались с Фредди Дэвисом?
Норт остановился на пути к раковине.
– Местные правоохранительные органы Темпеста? Имел удовольствие вскоре после того, как переехал сюда. Он слышал о моем роде занятий и посоветовал мне даже не думать о бомбардировке города бандитскими тегами.
Она улыбнулась.
– Ваше подростковое прошлое все еще вас догоняет.
– Они никогда не были бандитскими тегами, Тесс. – Норт сделал вид, что оскорбился. – Это лозунги свободы.
– Виновата. – Ее смех утих. – Фредди вызвал меня в полицейский участок пару дней назад. Чтобы учинить допрос о смерти Бьянки.
Норт бросил сковороду в раковину и выругался вполголоса.
Тесс удивленно на него посмотрела.
– Он сказал, что связался с офисом коронера. Они закончили вскрытие и посчитали причину ее смерти неубедительной. – Ей расхотелось есть, она поставила тарелку на стойку. – В городе ходят слухи о нас двоих. О том, что я переехала сразу после смерти Бьянки. Я четко дала понять, что живу здесь только для того, чтобы позаботиться о Рен, но...
Норт схватил кухонное полотенце.
– Я поговорю с ним. Все ему растолкую. Мы с вами разговаривали с врачами. Они сказали, дескать, вскрытие может не показать больше того, что мы уже знали. А что думают другие – неважно.
– Для меня это имеет значение. – Рен заворковала и засучила ножками. – Я хочу поселиться здесь. – Тесс впервые произнесла это вслух. Несмотря на то, что у нее здесь был только один настоящий друг - полтора, если считать Фииша, – эти горы начали казаться ей необходимыми, как воздух и вода. Она хотела остаться. – Как я могу стать частью сообщества, когда эта тень нависает над моей головой?
– Не смейте позволять этим идиотам добраться до вас.
–- Здравствуйте. – В дверном проеме кухни стоял Илай в поношенной футболке с логотипом «Титанов», к штанинам его джинсов прилипла ежевика. – Я принес вам яйца. – Он поставил их на стойку рядом с Рен. Похоже, он не хромал, так что выздоровление шло полным ходом. – Ваш ребенок и вправду очень маленький.
– Мы пока только за ней ухаживаем, – сказал Норт. – И в следующий раз, когда придешь, сначала постучи.
– Я забыл. – Илай посмотрел на Рен. – Может, вы когда-нибудь возьмете его с собой к маме? Может, она порадуется тогда.
Тесс очень сомневалась, что встреча с Рен заставит Ребекку почувствовать себя лучше после выкидыша.
– Он это она. Ее зовут Рен.
– У вас так вкусно пахнет. Это бекон? У нас нет свиней, но иногда папа обменивает что-нибудь на бекон.
– Хочешь попробовать? – спросил Норт.
Илай переминулся с ноги на ногу и посмотрел на плиту с видом ребенка, который хотел бекона, но получил указание ни о чем не просить.
– У нас слишком много, – сказала Тесс. – Будет стыдно его выбросить.
– Ну тогда ладно.
Пока Тесс ела свою теперь уже остывшую яичницу, Норт поджаривал оставшуюся часть бекона, а Илай уплетал его так, как мог есть только восьмилетний мальчик, даже такой маленький для его возраста.
Они болтали о лисе, которую Норт заметил в лесу, и о предстоящем одновременном вылете светлячков, от которого оба были в восторге.
– Это явление случается лишь в нескольких местах в Северной Америке, – объяснил Норт, – куда входит Восточный Теннесси. Тысячи светлячков загораются вместе.
Тесс снова поразилась, насколько такой городской пижон, как Иен Норт, приспособлен к миру природы.
– Это будет в середине июня, – сообщил ей Илай. – Наверно, вашему ребенку это понравится.
«Ее ребенок», – подумала она, когда Илай наконец ушел. Но Рен принадлежала кому-то другому.
– Позвонил Джефф Деннинг, пока вы были в душе. – Норт поставил пустой кофейник в раковину. – Наконец-то они добрались до своего сына.
Тост застрял у Тесс в горле.
– Бьянка не удосужилась сообщить ему, что он собирается стать отцом. Джефф не очень откровенничал, но ясно, что их сын совсем не в восторге, потому что он дал родителям карт-бланш. Сказал, чтобы они справлялись с этим недоразумением, как хотят.
– С этим недоразумением?
Норт наконец повернулся к ней лицом.
– На следующей неделе они приедут за Рен. Через шесть дней.
Шесть дней. Она схватила Рен и убежала из кухни.
Иен не совсем понимал, почему он решил, что приготовление завтрака поможет смягчить новости. Потерять Рен будет тяжело для Тесс, но она знала, что это случится. Она пережила потерю мужа. И достаточно стойкая, чтобы пережить еще и это. А когда Тесс и Рен уйдут, он, наконец, сможет выбраться из этого творческого дерьма, в котором барахтался.
Пошел дождь, но Иену требовалось прояснить мозги, и он схватил дождевик. Ему не нравилось, когда приглушаются лесные звуки, поэтому не стал натягивать капюшон, и к тому времени, когда добрался до пожарной вышки, ворот рубашки промок, как и джинсы.