– Я не струсил!
– Не одурачишь меня.
Темная бровь изогнулась.
– Не стоит так собой гордиться.
– В отличие от тебя, я получила то, что хотела.
Наглость подарила ощущение, словно она раскопала в себе другую женщину, которая всегда жила у нее в голове.
К сожалению, Иен не разделял эту высокую самооценку.
– Я, должно быть, сошел с ума.
– Играть в человека чести – настоящий отстой, правда?
– Господи, Тесс...
– Кстати об Иисусе. А поскольку мы практически в церкви… Я знаю, что должна простить тебя за то, что ты не поделился своими благами. – Она сделала вид, что задумалась. – Но нет. Не выйдет.
Он ухмыльнулся.
– Ты единственная в своем роде, Тесс Хартсонг.
Эта ухмылка растопила ее. Вот как он выглядел бы, если бы вырос в другой семье, без всего того детского багажа, который, как ему казалось, он оставил в прошлом, но который все еще носил с собой, как спящего слона. Отец, который оскорблял его, но куда хуже... Мать, которая недостаточно любила его, чтобы уберечь от зла.
– Как долго ты этим занимаешься, чем бы это ни было?
– В основном тхэквондо. Около десяти лет. Еще я практикуюсь в захолустном додзё в Вэлли-Сити.
– Так вот где ты пропадаешь. – Вэлли-Сити находился примерно в пятнадцати милях отсюда, городок лишь ненамного больше Темпеста. Она кивнула на его рюкзак. – У тебя есть с собой альбом для рисования?
– Конечно.
– Нарисуй что-нибудь для меня. Что-нибудь, только не меня. – Она показала. – Это окно, к примеру. То, увитое виноградными лозами.
Иен посмотрел на место, которое она указала, на узкое боковое окно с остроконечной аркой. Стекла не было, а оставшиеся деревянные части решетки свисали под странными углами.
Потом пожал плечами и пошел за альбомом.
– Не забудь подписать, когда закончишь, – крикнула она ему вслед.
– Все еще разрабатываешь стратегию продаж на eBay?
– Женщина должна каким-то образом планировать выход на пенсию.
Иен фыркнул и направился к ней.
– Уступи-ка мне свой пень.
Тесс встала и отошла, давая ему возможность поработать. Пока он рисовал, она обошла церковь сквозь бурьян и направилась к ручью, который бежал за зданием. Большая часть некогда белой краски церкви отслоилась, обнажив изъеденное непогодой дерево. Она представила себе голоса пятидесятников, говорящих за этими стенами на неведомых им языках. Верующих, входящих в бурлящие воды Пурхауз Крик, чтобы креститься Святым Духом.
Она размышляла над их абсолютной уверенностью в том, что каждое слово в Библии истина. Над их способностью отвергать многовековые устные традиции, существовавшие до того, как слово из Священного Писания было записано. Как утешительно иметь такую сильную веру, но она предпочла более всеобъемлющую разновидность христианства. Тем не менее, Тесс чувствовала родство с этими пятидесятниками. Разве они не верили в спонтанный танец?
Она нашла пучок высокой травы и сплела косичку. Когда попыталась закрепить ее на запястье, Иен крикнул с пня:
– Все готово.
Тесс бросила косичку и подошла посмотреть.
– О боже...
Она не знала, чего ожидала, но не такое изысканное исполнение. Окно и виноградные лозы были выписаны с такой безупречной детальностью, что напоминали средневековую гравюру. А в окошке стоял…
– Это же кролик!
– Очень хороший кролик.
– Мультяшный кролик! Какого черта, Иен?
Он чуть ли не ухмыльнулся.
– Я думал, ты хочешь вложить деньги. Инвестиции – вот что это такое.
– Ты так считаешь?
Он посмотрел на нее с преувеличенной снисходительностью.
– Ты, очевидно, ни черта не смыслишь в современном искусстве. Тайна добавляет ценности.
– Ага.
– Мир искусства сойдет с ума, пытаясь понять значение этого кролика. Твой аукцион eBay взлетит до небес.
– И в чем смысл этого кролика?
– Я в детстве любил Багза Банни. – Тесс улыбнулась. – Лучше я подпишу.
Иен забрал у нее альбом, подумал мгновение, а затем что-то написал. Потом вернул ей. Над его именем и датой были слова «Композиция в карандаше и корм для кролика».
– О, нет!
– К сожалению, не смог найти гранул для кроликов. Но с этим названием ты только что заработала еще одну тысчонку.
Тесс прыснула.
Он улыбнулся ей в ответ, совсем как ребенок, который когда-то любил Багза Банни.
В дом они вернулись вместе. На тропе Иен указал на медвежий помет и следы койота. Потом туда, где под деревьями, которые еще не распустились, росли густые заросли клейтоний и печеночниц.
– Ты же городской парень, – заметила Тесс. – Не устаю удивляться, откуда ты так много знаешь?
– Долгие годы проводил много времени на открытом воздухе. Походы, кемпинг, гребля на каноэ. А художники, как правило, внимательно наблюдают, что творится вокруг.
Что же он заметил насчет нее?
Напряжение, которое на время ослабло, возникло снова, когда они подошли к зданию школы.
– Мне нужно привести себя в порядок, – сообщил Иен. – Не раскисай, пока меня нет.
– Не в моих привычках раскисать.
Вопиющая неправда, поскольку она регулярно распадалась на части.
Когда Иен исчез в спальне-пещере, Тесс пошла на кухню. Выдаст ли он ее, когда приедут Деннинги? Он ведь дал ясно понять, что не согласен с ее выдумкой о браке, однако также заверил, что не станет разоблачать ложь. Если только они не спросят прямо.
Тесс оглядела кухню, пытаясь вспомнить, зачем пришла сюда. Потому что по глупости пообещала им яйца по-бенедиктински. Она попыталась достаточно прояснить свою голову, чтобы собрать нужные ингредиенты. Под рукой не было канадского бекона, поэтому пришлось использовать обычный. Также требовалось сообразить голландский соус, который Тесс готовила раньше только один раз.
Как и следовало ожидать, соус приказал долго жить, сливочное масло и яичные желтки свернулись и превратились в зернистую водянистую массу. Тесс начала все сначала, но опять не получилось. Она вышла на улицу, чтобы поймать сигнал сотового телефона, и нашла его, взгромоздившись на передний правый бампер машины, где посмотрела видео на YouTube, как исправить соус. К тому времени, как она все переделала, Иен удалился в свою студию, а у нее в животе уже творилось непонятное. Уже десять часов. Где же они?
Пятнадцать минут спустя, охваченная тревогой, Тесс услышала, как подъехала машина, подбежала к окну и увидела, что «лексус» Деннингов остановился перед школой. Она схватилась за живот и заставила себя сделать три глубоких вдоха, прежде чем выбежать на улицу.
Даже из запертой машины Тесс расслышала плач Рен. Она рывком распахнула заднюю дверь. Рен втиснулась в угол автокресла, ее глазки опухли, ротик широко раскрылся, а между розовыми беззубыми деснами дрожал язычок-чипс.
Повозившись с пряжками сиденья, Тесс вытащила малышку и прижала к себе. Рен немедленно замолчала. Тесс снова захотелось сбежать в лес, спрятаться в пожарной вышке. Сделать для них двоих домик, с подножием горы и звездами вместо ночных огней.
Она, укачивая, прижимала к себе ребенка, бормоча успокаивающе «ш-ш-ш». Жаждала выпросить у Птички прощения за то, что ее бросила. Постепенно тельце Рен расслабилось, и Тесс услышала негромкий мужской разговор.
– У вас волшебные руки, – призналась Дайана.
Только тогда Тесс повернулась. Джефф выглядел как обычно, опрятно, но вот Дайана, похоже, не вспомнила о том, что нужно причесаться. Губная помада была на месте, но не макияж на глазах, а вместо массивного серебряного ожерелья на черном свитере красовалось молочно-белое пятно.
– Рен похожа на своего отца, – гордо заявил Джефф. – Саймон тоже частенько мог скандалить.
Дайана протянула руку, чтобы погладить Рен по головке.
– Тогда мы были моложе.
– Она умеет высосать все соки, – с трудом выдавила Тесс.
Дайана устало улыбнулась.
– У меня определенно были ночи получше.
Тесс воспрянула духом. Может, ее план сработал. Может быть, пообщавшись с капризной новорожденной воочию, они поняли, что не хотят заниматься ею все время. Возможно, видя, как быстро Рен успокоилась на руках у Тесс, они откроют свои души.
Дайана сразу же разбила ее надежды.
– Она такая прелесть. Стоит каждого мгновения потерянного сна. Как можно не любить эту крошку?
– Я чую запах бекона из кухни, – сказал Иен. – Посмотрим, что там Тесс для нас приготовила.
– С беконом все вкуснее, – заявил Джефф, воплощение жизнерадостного дедушки.
Тесс поправила чепчик Рен. Малышка не пахла собой. Вместо этого от нее несло духами Дайаны и лосьоном после бритья Джеффа.
Иен налил кофе.
– Вчера вечером Рен мне улыбнулась, – похвастался Джефф.