— Ну, Москвич, ты вылитый жмурик. В массовке можешь без грима подрабатывать, — хохотнул Петухов.
Майка зло прищурилась. Поведение мальчишек было просто возмутительным. Вечно они норовили серьёзное дело превратить в балаган.
— А вы вообще молчите! С вами никто не разговаривает, — сердито прикрикнула она.
— Ты нам рот не затыкай, — возмутился Петухов. — Понты всё это. Так к тебе зомби с кладбища через весь город и поплюхал. Жди.
Женька подлил масла в огонь:
— Бери выше, Петух. Она на Пушкина замахнулась. Обыкновенный зомби ей не катит.
— Да что вы пристали со своим зомби! — разозлилась Майка. — Вызывают дух. Если не верите, можем сегодня вечером попробовать. Сами убедитесь.
Едва произнеся эти слова, Майка тотчас поняла, что погорячилась. Пустить в приличный дом Петухова — это ещё куда ни шло. Пусть про этикет он слыхом не слыхивал, но от него хоть каверз ждать не приходится. А вот Москвичёва можно позвать в гости только в страшном сне.
— Нужны четверо, — сказала Майка, сделав ударение на количестве гостей, но не успела пригласить поимённо, как Женька решил по-своему:
— Петух, ты в ауте.
— Почему я?
— А кто позавчера по литературе «двойку» получил? — напомнил Женька. — Так что теперь ты недостоин беседовать с классиком. Может, твоё присутствие его оскорбит.
— У Потапова тоже по сочинению «двойка». Значит, и ему нельзя, — резонно заметил Петухов.
— Нет, без Лёши мы вызывать духов не будем, — твёрдо заявила Майка.
Потапов был единственным из мальчишек, кто был ей симпатичен.
— Я что-то не въезжаю, в чём проблема? — усмехнулся Женька. — Сказано, не меньше четырёх, значит, больше можно. А нас пятеро.
Майка сделала последнюю попытку отменить спиритический сеанс.
— Ой, совсем забыла. Нужен лист ватмана и свечи. Так что ничего не получится.
— Не вопрос. Ватман за мной, — вызвался добровольцем Женька.
Он не мог допустить, чтобы сорвалось такое многообещающее мероприятие.
— А я захвачу свечи. У нас с Нового года остались, — пообещал Лёха.
Женька обернулся к Петухову:
— Петух, всё-таки ты в ауте. Или думаешь на халяву к литературе приобщиться?
Петухов наморщил лоб в попытке придумать, какую лепту может внести в общее дело, и просиял:
— Я зефир принесу. В шоколаде.
— А я вафельный торт, — подхватила Синицына.
Мероприятие приобретало масштабность. Будучи сладкоежкой, Майка подумала, что иногда от Москвичёва тоже есть прок.
Встречу назначили на пять. Время было удобным со всех сторон. Во-первых, зимой темнеет рано и в пять на дворе уже почти ночь. А во-вторых, до семи квартира оставалась в полном распоряжении медиумов: родители были на работе, а младший братишка в детском саду.
На спиритический сеанс все явились без опозданий, как на дискотеку.
У Женьки под мышкой торчал рулон бумаги, Лёха, как и обещал, принёс три свечи, Ленка — торт, а Петухов явился, как на праздник: в новом свитере и с коробкой зефира.
Под командованием Майки ребята занялись приготовлениями. Рисовать поле досталось Синицыной, как обладательнице самого красивого почерка. На листе ватмана Ленка старательно вывела по кругу алфавит: от А до Я. Осталось дописать внизу два коротких слова: «да» и «нет», а наверху — цифры от ноля до десяти.
Майка достала фарфоровое блюдце и на донышке чёрным фломастером нарисовала стрелку.
Петухов с Москвичёвым расставили стулья, а Лёха зажёг свечи.
В комнате установилась такая таинственная атмосфера, что даже мальчишки, которые скептически относились к гаданию, готовы были поверить в существование потусторонних сил.
Пока Ленка заканчивала писанину, Майка делилась рассказами, которые слышала от двоюродной сестры.
— …А один раз он явился жуть какой сердитый и начал ругаться.
— Натурально? Вот это да! — В голосе Женьки послышался неподдельный интерес.
Ему всё больше нравилась идея вызова духа. Было бы занятно послушать, как ругается великий поэт, ведь каждому известно, что словарный запас у него был богатый, не в пример нынешнему поколению.
Наконец всё было готово. Поле с буквами расстелили на столе, на него положили перевернутое кверху донышком блюдечко и уселись вокруг. Майка, как самый главный знаток спиритизма, поучала:
— Руки положите на блюдечко, пальцами прикоснитесь. Но не давите, а то блюдце ходить не будет.
— Как это «ходить»? У него что, ноги вырастут? — засмеялся Петухов.
Тихо, — одёрнула его Майка и сделала торжественное лицо, дав понять, что шутки закончились.