Хотя бегать, «как заячий шебуршень», я не стал. А оттащил рыжую в термы, пропарил (в прямом смысле слова, без всякого — девчонка реально устала) и, уснувшую, отнёс спать. Да и сам завалился, распорядившись Млада будить нас стуком вечером.
Что дворецкий исполнительно и сделал. А я всякие планы Лисы (и свои, если начистоту) жестокосердно обломал.
— Едем к твоей подруге, Лиса. Если этот пройдоха выжил, то она под угрозой. И она может сказать, кстати говоря, жив он или нет: Рад.
— Ну-у-у… а может и не сказать, Михайло. Но проверить, ты прав, не помешает, да и предупредить. Раз уж до такого дошло. Но как — ума не приложу. Она к Барисулу относится…
— Самое смешное, что довольно нормально. Какой бы урод родич не был, зачастую ему всё прощают, видят только хорошее.
— Твоя правда. И всё же, как узнать…
— А я скажу, — мудро ответил я. — Смотри: письмо было?
— Конечно, я же говорила!
— Не отняли?
— Сейчас… — рванула рыжая с койки, открывая такой вид, что… я превозмог, и не стал хватать и затаскивать её назад, с интересными целями. — Нет, на месте. Видно, только оружие и отняли, вещей не тронули, — сообщила она, помахивая бумаженцией, извлечённой из радикюля.
— Отлично, без него тоже бы вышло, но с ним — лучше. Едем к Радичам, я — к Лашу, хотя я его предупреждал… Но лишний раз предупредить — не лишнее, да и расскажу. А ты — к Младе. По-женски поговорить.
— И рассказать, что её братец сгорел?
— Зачем? — оскалился я.
— Зачем… а зачем! — дошло до рыжей, оскалившейся в ответной лисьей ухмылке.
— И про подложное письмо, и про похищение — только правду и ничего кроме правды, — елейно продолжил я. — Захватили, а ты освободилась. А уж как — дело десятое, и говорить об этом не стоит. А вот узнать, чует ли она этого братца или нет…
— Если не чует — то и без письма и рассказов не скроет, в печали будет. Очень она к нему привязана.
Направились после этого к особняку Радичей. Без толку: Рад информацией о родичах не менялся и, вполне возможно, считал Барисула как владетеля — перспективнее. Или вообще не заморачивался, или… Много что могло быть «или», но Млада про братца ничего не знала. Так что остался у меня этот деятель в разделе «условно-живой, пока своим примерным дохлым поведением не докажет обратного».
А из этого следовало то, что мои задумки о безопасности стали как бы не более актуальными, чем после одиночного покушения. То есть пролётка — нужна однозначно. Шляпа, да и рыжей тоже барахло надо «парадно-защитное». Куча дел, хотя от обновки Лиса не отбивалась, и то хлеб.
А ещё у меня ситуация в трактире вызвала некоторое дежавю. Не моё — Михолапа, но рефлексы тела-то никуда не делись, да и память. Дело в том, что оружием Михолапа Потапыча был короткий нож, даже не тесак. И… бич. Которым он, да и я, по наследству, владел виртуозно. Но… не использовал. Не возникало потребности-нужды: лапы, клыки, магия, револьвер и тесак закрывали, до поры, все боевые потребности и даже больше. Но вот в той же таверне — я просто почувствовал (вместе с желанием очелодланиться, в лёгкой форме): был бы у меня бич, то все эти «скляночные метатели», да и большая часть Боричей безблагодатно сдохли бы от собственного яда. Я бы успел перебить этот аптекарский припас в воздухе, задолго до того, как сам оказался в зоне поражения.
«Да! И шебуршень бестолковый!» — попробовал внести свои пару копеек Потап.
— А что не сказал до того, как я подумал? — ехидно уточнил я.
Ответом стало недооформлено-недовольное ворчание, завершенное коронной фразой топтыгина. А я, всё-таки, обзавёлся бичом — несколько более технологичным, точнее, маготехнологичным, зачарованным. Хотя внутренне посмеивался над своим образом (ну, не над собой же мне смеяться⁈) — сетсон, кожаное пальто, бич. Ещё шерифскую звезду в задницу — и в прерии, крутить хвосты коровам. Впрочем, эффективность и нужность некоторая комичность барахла не отменяла, так что чёрт с забавными ассоциациями.
А дальше… ну не знаю, лично мне чертовски понравилось время, до, похоже, регламентного на ближайший год отъезда рыжей. Как-то приятно, спокойно, по-семейному… Хорошо, в общем. Несколько заказов с навью — без проблем, с прибылью. Обновки и транспорт — понравились. Быт и вовсе замечательный…
Даже с Боричами вышло как и ожидалось: история с трактиром (кстати, без участия Лисы) получила известность на уровне слухов… И всё. Несколько знакомых высказали даже не словами — жестами одобрение-восхищение (или осуждение-ужасание, такие тоже были). И всё, никаких больше последствий.