— Нет, конечно. Но проверить стоит — самому спокойнее, всё же деньги надо отработать, даже просто посмотрев.
«То-то ты шебуршал как в жопу ужаленный, последнее время», — хрюкала мохнатая задница. — «А ещё ноешь — на охоту не охота-а-а — пропищал он. — 'Ещё и вечером…»
— ИДИ В ЖОПУ, ПОТАП!!! — мыслерявкнул я, так что даже «перебил» сволочные медвежьи рассуждения.
А он ещё и похрюкивал, свинтус мохнатый. Впрочем — хрен бы с ним. Побродил, полюбовался на пыль и разруху: как Динька и наблюдала. Сама фейка уже была у Потапа, услаждая мохнатый эстетизм полётами и искорками, наряду с кино про мои унылые блуждания.
Кстати, то, что в особняке не завелось всяких бомжей и люмпенов — вполне естественно и нормально. Не говоря о том, что владетель, обнаружив таких «гостюшек», может сделать много весёлого для себя, а несанкционированным жильцам грустного, так ещё и навь и навки в заброшенных строениях заводятся с гарантией, вопрос времени. То, что жрецы тут «божественную цитадель» отгрохали — у особняка не написано, даже маленькими буквами.
— Ладно, я — в навь, — хмыкнул я, отряхнув какой-то стул, на котором и расположился.
И провалился в мир мёртвых, в котором было… стерильно. Вот именно так, и никак иначе: внутри особняка, ставшего холмом, не было вообще ни-че-го душевного. Даже растений: жреческая защита оставила только землю, камень и несколько «мёртвых» деревьев и корней. Побродил и тут, выбрался, посмотрел на гаснущий «купол».
— Знаешь, Потап, я и раньше считал, что жрецы — долбанутые, — озвучил я. — В разной степени, но как класс. А теперь — я в этом точно уверен.
«Да, шебуршни-недоумки похуже тебя».
— Ладно, дело сделано: нави тут нет и быть не может. Единственное что — не знаю, говорить кошаку про жреческую защиту или нет?
«Я — не знаю. Сам решай свои шебуршные делишки!» — ответил Потап.
— Это был риторический вопрос, обращённый к самому себе.
«Мало того, что шебуршень, так ещё и на голову скорбный — сам с собой разговаривает», — ехидствовал топтыгин.
— Угу. Единственное, что меня смущает…
«Что?» — заинтересовался Потап.
— А сколько по времени существуют мёртвые деревья мёртвого мира? — поинтересовался я, разглядывая мёртвые ветки.
«Хр-р-р-ы-ы-ы», — задумчиво прорычал топтыгин.
И тут, без каких-то предварительных ласк, купол вокруг особняка полыхнул запредельно ярким светом, а на меня обрушилась просто… лавина энергии. Не атаки, а именно энергии, как при убийстве духов. Не огоньками — слепящими белыми потоками. Пока я пытался вникнуть в суть творящегося беспросветного хамства, Потап начал злобно рычать: поток энергии явно «перекрывал» возможности моей энергетической дыры к утилизации энергии. И мохнатый начал получать явно излишнюю энергию, приближающую эту мохнатую задницу к божественности.
Но ведь бред, судорожно думал я. Ловушка, сделанная на меня, чтобы Потап стал божеством? Так тут море энергии, что, мягко говоря, чертовски расточительно. И не факт, что я от становления Потапа богом помру, да даже не факт, что перестану быть видомом. При этом, Золотому с его населением, если не всей Золотой Волости, гарантированный звиздец: становление духа божественной сущностью всегда сопровождалось милыми вещами вроде бурь, землетрясений, вулканов, наводнений… В общем, природы колбасило не по-детски, а обитающим в этих природах наступал кирдык.
Или… диверсия «врагов Корифейства»? Использование меня с Потапом как стратегическое оружие? Как-то не слишком верится, потому что тут задействовано миним три божества, их же коллеги пристукнут. Как минимум потому, что если с этой гекатомбы и будет выхлоп (что совершенно не факт), то только ставшему божеством Потапу…
«Не хочу!!!» — прорычал топтыгин, пока вполне удачно борясь с потоком, правда, используя меня как энергоотвод: моя беролачья персона стала светиться, чуть ли не сильнее, чем потоки вливающейся в меня энергии.
— А если…
«Попробую», — явно поспокойнее ответил Потап.
И стал бороться с пожаром огнём, что вышло вполне эффективно: опять же, через меня, что начинало вызывать некую «душевную боль», пока не слишком сильную. А именно: направил потоки энергии «в противоход», используя впихнутое в меня для выпихивания впихуемого.
В общем — справились, вроде как. Но ничего не понимаю…
«Я — спать. Устал. Драпай в берлогу, отлежись там», — пришло явно «засыпающее», а не как обычно, от Потапа.
Логично, заключил я, став приходить в себя в яви. Вот только на меня тоже навалился сонливость, фактически непреодолимая. То есть тело засыпало, а вместе с ним и я. И мне это ЧЕРТОВСКИ не нравилось, хотя никаких вражин вроде не наблюдалось. И сонливость может быть объяснена состоянием Потапа. И надо бы мне комнату понадёжнее зачаровать перед сном… А на этом я заснул.