И, составляя этакий «протокол показаний», громко уточнил:
— Так ли, уважаемые, всё было, как мы установили?
— Так, так! — на разные голоса подтвердили уважаемые.
— А не откажитесь ли засвидетельствовать подписью под сей записью сей факт? Прочёв её, само собой перед этим.
— Эм-м-м… — ответила задумчивая общественность.
— Я — подпишу, — ухнул Куква средних лет, подходя к столику.
Пробежал глазами написанное, кивнул, поставил подпись с припиской, что «так всё и было, своими глазами зрел». После оглядел общественность характерным, совиным взглядом и надменно проухал:
— По крайней мере, я, говоря, что было так, готов делом свои слова подтвердить, — тыкнул он в бумагу, незаметно мне кивнув.
Хм, это выходит этакий «реверанс» от сов, некое «извинение» за расклад с пиратским копированием аркубулюсов. То есть, Куква-то в этом не слишком виноваты, но «замазались». А в данном случае — немного, не слишком напрягаясь, помогли в деле. Точнее, помог, конечно, один владетель, но судя по кивку и выражению клюва… в смысле морды — этакий «родовой подгон видому».
И «подгон» имел вполне удобоваримые для меня результаты: общественность запереглядывалась, носы позадирала… И чуть ли не локтями пихаясь, рванули подписывать. Чудом избежав ещё тройки поединков.
А я обзавёлся уже чертовски весомой цидулиной: это не один видок, а двадцать один владетель из разных родов ручались в достоверности.
На этом я бумаженцию прибрал, в саквояж к Младу поместил и сделал обществу лапой: дела не ждали. И не ждали они меня в Управе, где торчал Лидари. И теоретически, Жатец — с этим потерпевшим тоже не помешает поговорить. Если не по делу, то хоть узнаю, как на нём сказались те ступеньки: вываленный язык, когда он под ними валялся, видимо, не был естественным атрибутом этого типа. Мне почему-то так кажется. Да и синячины по морде тоже как-то инородно смотрелись, так что увидеть это рыло ещё раз и убедиться в правильности своих умозаключений — не помешает.
Стал ломиться в Управу, куда меня стражники одарённые не желали пускать под какими-то надуманными предлогами. А на рёв «пускай моё почтенство к Лидари, канальи, а то разнесу всё в навь!» явилась одна из Лидари. Смерила меня взглядом.
— Чего надо твоему почтенству, видом⁈ — довольно занятно, одновременно регламентно-уважительно, но в то же время «с наездом» уточнила она.
— Я — поверенный рода Квидых. И имею к Лидари разговор и просьбу.
— И какую?
— Мне потребно переговорить с Жатецом Квидым.
— Это… — задумалась на четверть минуты дамочка. — Следуй за мной.
Ну и привела меня к Лидари, лет двадцати пяти, парню. Сидел за столом и что-то там читал-писал.
— М-м-м? — вопросительно оторвался он от бумаг.
Но я шмякнул на стол, для начала, ряд с Квидыми на поверение. Парень нос в бумаженцию сунул, прочитал, на меня зыркнул.
— Приветствую, почтенный. И что тебя привело ко мне?
— Приветствую, уважаемый. Две вещи, начну со второй. Прочти-ка эту бумагу, составь труд, — протянул я «протокол».
Парень хмыкнул, взял, прочёл. Хмыкая и приподнимая брови.
— Занятно, многое тут написанное для меня внове, — помахал он бумаженцией. — И что с того, видом Потапыч?
— А вот что, Лидари, — подошёл я к столу и стал тыкать в строчки документа.
— Это… безумие какое-то! — растерянно уставился он на меня.
— Жатец — не убивал Курбишну, — веско озвучил я. — Не мог. Он — не владетель в прямом смысле, Квид спит. Жатец — не может обернуться.
— Положим, то что Квид спит, вещь тайная, — прищурился Лидари на меня.
— Я — поверенный, — приподнял бровь и задрал нос я. — Считай, как лекарь, уважаемый. Мне поверяют тайны, и это нормально.
— Хм, да. Но нож…
— Следы зубов. И родовишна, которой ПИЛЯТ глотку, не сопротивлялась?
— Пьяна… хотя настолько пьяная до алькова бы своими ногами не добралась бы. И Жатец с ней бы не справился, просто не успел бы…
— И на его лице — нет крови. На теле — есть, он в ней валялся и измазался. А на лице, плечах — нет крови.