— Надеюсь ваше благодушие, почтенный. Я родился в городе Бильбао, под сенью благословенных Арраториа…
На последнем я почувствовал хрюк и нарастающий внутренний ор от Потапа. Ор нарастать вскоре перестал, и мыслеэмоция ржача и веселья, фактически хохота, чувствовалась отчётливо.
— Ты чего это? — заинтересовался я.
«Да знаю я эту крысу», — ржал Потап. — «В своё время ржал сезон, как про него узнал, гыгы! Но выжил и вырос, однако»
— А чего там такого смешного?
«Смотри».
Пакетная передача данных показала: да, смешно. Но не сказать, чтобы сезон ржать. Впрочем, я утончённым юмором Потапа, к счастью, обделён.
А дело было вот в чём: согласно пакетной информации, Потапычи кочевали по Зиманде несколько тысяч лет назад. То ли по делу, то ли Потапу было скучно. И на южной стороне материка (ну опять же, вопрос с югом-севером открытый, но восток-запад — восходная и закатная сторона, так что юг исходя из этого). И там Потап узнал и вроде познакомился с молодым тотемным духом. От вида этого духа я немного удивился, потому что это была… крыса. С лютой чешуёй, огромным хвостом, гибкая и приземистая. Возникало ощущение, что Чебурашка достал крокодила Геннадия, который первого и сожрал, морфировав. Потому что непонятно, какая часть, крысы или крокодила доминировала.
История «становления» этой неведомой зверушки была действительно забавна. Итак, какой-то тип болотно-тропической крысы, здоровенной, как сволочь даже в виде обычного животного (полметра, исходя из мыслеобраза Потапа!), помирает и становится, соответственно, зверодухом в нави. И ведёт там продуктивную деятельность по набору духовной массы, пока её не сжирает дух-крокодил. Но данный крыс был злостен и сжираться не пожелал, а…. сожрал крокодила изнутри! Став наблюдаемым мной гибридом: перестроить столь обильное количество душатины крыс не мог физически, но удивительно удачно интегрировал в своё духовное тело «недопереваренное». Более того, за счёт этого акта пожирания пожирателя энергобаланс гибрида пошёл в разнос — но крысюк стал тотемным животным, стабилизировавшись.
А сейчас, похоже, занимается тем, что дёргает элементалей и одаряет людей этим надёрганным.
«Этот — может», — экспертно подтвердил Потап. — «Изворотливый, пронырливый, жить хочет так, что страшно: на меня кидался, когда я его загнал, чтоб разглядеть это чудо-юдо»
— Ну про крысу, загнанную в угол и у нас поговорка есть, — философски рассудил я. — А крыса, загнанная в крокодила — вообще страшная вещь.
Потап в ответ хрюкнул, послав эмоцию согласия, а я вернулся вниманием к посетителю. Который рассказывал, как за одарение «против нашего согласия, почтенный!» его и семью имели во все дыхательные, пихательные, даже делали новые и в них имели. В прямом и переносном смысле.
В общем, если не врал — Арратори делали из одарённых рабов в жёстком, типа Пряного, варианте. Как понятно, не считаясь с мнением одаряемых, желают ли они мириться с одарением, ну и последующей судьбой. Ну и сбежал с семьёй, покуролесил по Зиманде, пока не вынесло его в Золотой, где он обосновался и занялся мастерством.
— А простым людишкам как живется у Арратори? — уточнил я.
На что последовал ответ, что как в среднем по Зиманде. Прав особых нет, но даже к земле не прикреплены, как и везде. То есть Арратори «прессовали» именно своих одарённых, «за любовь и ласку». И чёрта с два они с таким подходом построят какое-то вменяемое конкурентное Корифейству общество-социум-государство. Вот создать могучего одарённого, который устроит «восстание Спаратака», причём не факт, что провальное — могут.
А вот дальше Варун рассказал мне интересненькую историю, с которой Корчмарь послал этого потерпевшего ко мне. И история действительно интересненькая, во всех смыслах. Итак, Глупые в Золотом занялись мастерством. Не нашенским, посконно-традиционным, с дёрганьем всяческой душатины из нави, а воим, самобытным-колоритным. Даже антуражным, местами.
А именно, они работали ТОЛЬКО своими духами, не прибегая к схемам и призывам духов вообще. Кажется — хрень, но с поклоном протянувший кинжал Варун меня разубедил. Это было «как алхимия», но ей не являлось. Кинжал был прочный, зарраза, реально звиздец какой прочный.
— А если сломаю? — уточнил я.
— Как будет угодно почтенному, но осмелюсь сообщить — возможно, вам это окажется…
— Маловероятно, — хмыкнул я, сгибая кинжал, от чего немного офигел.
Дело в том, что хоть я не металлург какой, но корреляция прочность-хрупкость, она, как бы — вещь известная. Есть композиты типа булата, но тут был нож как нож (кстати, похожий на тыкало воровки, которой я в своё время околачивал её подельников). Я даже морду отвернул и держал ножик на отлёте, чтоб самому стальных заноз не нахвататься и потенциального клиента не посечь, но нож… согнулся. И вернулся в прежнее состояние. Это при том, что он вообще не поддавался усилию, до того, как я не начал морфировать мышцы!