Подумал немного, даже оскалился: дело было не «тухлым». То есть закон-то существовал и трясли Глупых по этому закону формально верно. Но был ма-а-аленький нюанс, не учтённых хитрожопыми чинушами. Впрочем, есть у меня подозрение, что и судом учитываться не будет: для должников-одарённых, насколько я знаю, действовала «упрощённая схема судопроизводства». Больше по бумагам, а присутствие подсудимых — формальность. С моей бывшей рабыней-служанкой это «не проканало», но ей и обвинение изначально вчинили по «особо тяжкому»: воровство у стражи. А с Глупыми выйдет, скорее всего, так: загонят скопом в зал суда лиц, рыл и морд двадцать зараз. Вывалят на судью список с суммой и причиной — он и будет «клепать вердикты». Теоретически, «докричаться» до него можно (если он не будет покрывать из «корпоративной солидарности», что вещь в Золотом нечастая, но и не невозможная), а на практике — хвост Лидари даю на отрубание, что сначала каждый из двадцатки (а двадцатка скорее всего будет полусотней, не меньше — двадцать семей, как организационной единицы ответственности). И визжать как потерпевшие буду все, стараясь друг друга перекричать, убеждая судью в своей невиновности. А слуги суда — затыкать… В общем, даже при беспристрастном судье шансы у Глупых оправдаться призрачные. При том, повторюсь, что по букве закона они ещё и виновны. Правда по букве другого закона… они тоже виновны. Но послушать вердикт мне самому интересно, на тему как судья будет выворачиваться.
При этом, надо примерно очертить круг причастных и виновных к этому интересненькому делу. Не потому, что «высокопоставленных задниц» лучше не трогать — если бы это было распоряжение козлиной корифейской рожи, на тему «Закабалить Глупых!» я бы этим наглым мордасом со всем нашим удовольствием поездил по законам Корифейства. Но вопрос как подходить к суду. Либо мимоходом упомянуть паре-тройке знакомых, перед заседанием. Ну и Лису позвать, хотя не факт что пойдет: дело для статьи в Правде не сказать, чтобы громкое. Это в том раскладе, если управные чинуши пожелали Глупых зажопить по большому уму и заботе о благе Корифейства.
Либо, если это целенаправленная политика, со многими высокопоставленными интересантами, то готовится надо основательно, запасаясь гласностью потяжелее. И, кстати, ен столько владетелями, а мастерами, могучими одарёнными. На «зюденарбайтера» Глупого те же мастера… Да нет, эта семейка даже на конкурентов мастерам Золотого не тянет. Скорее, мастера заинтересуются методами работы, так что было бы неплохо после суда вытащить эту семейку и законопатить в Товарищество: сталь, да и не только сталь, обладающая наблюдаемыми мной свойствами без зачарования — это вещь. Тот же револьвер, например, чёрта с два сломают, а тесак царапаться не будет. А вот с бичом — фиг знает. Но кираса и вставки в кожаное пальто и шляпу — однозначно станут гораздо эффективнее. Кстати…
— Тебе и твоей семье последнее время не поступало предложений от мастеров Золотого поработать на них? — уточнил я у Глупого.
— А откуда достойным мастерам знать про недостойных рас, ваше почтенство? Не гневайтесь…
— Пока не гневаюсь. А кому вы продавали результаты своих трудов? Может по ним про вас и узнали.
Варун заизвивался, в мягкой и почтительной форме донося до меня, что моё предположение — фигня. Потребителями их продукции были жулики Корчмаря: всякие отмычки и прочие, полезные в бандитско-воровском промысле агрегаты. И поставлял их же… видокам, наёмникам, охотникам за головами. В общем наёмной публике, которая своими рабочими цацками перед физиономиями мастеров не размахивает, хвастаясь «какая охренительная у меня цацка!». В общем-то действительно, «заказывать» глупых у какого-то мастера, о чём я подумал, нет никакого смысла. Ни из конкурентной борбы, ни из зависти или мести за отказ на мастера горбатится.
В общем, в случае если я выясню что это дело лап (или копыт) высокопоставленных морд Корифейства, то за дело я тоже возьмусь, не без удовольствия. Но притащу на слушание «с собой» побольше значимых одарённых, которые просто своим присутствием не дадут проигнорировать мои усилия.
— Я посмотрел, — важно озвучил я.
— И что, почтеннейший? Молю простить, но скажите, есть ли надежда⁈
— Прощаю. Надежда всегда есть — она та ещё… Живучая, — припомнил я несколько Надек, и вправду отличающихся запредельной выживаемостью. — Семью твою отпустят, да и к тебе лично по этому делу домогательств от Управ не будет. Или сотворили в золотом какое-то злодейство? — уточнил я, а то мало ли.