— Тогда…
— Уважаемый судья Шаты, закон! — заверещал Зтол.
— А почему четыре года долг не взимался?
— Так мытарь глуп, — развёл руками Зтол. — Варунишка его обманул злонамеренно, что закон для него не писан. А как стали списки проверять, так обман и выявили.
— Странные дела, но да, закон, — протянул судья. — И, почтенный, я закон не поменяю. По закону — должны, хоть и неверно сие, — признал он. — Однако тысяча авров долг, да столько же лихва за четыре года выходит. Или возразишь?
— Не буду возражать, — оскалился я. — Только решение суда Корифейского вынеси. Кто должен, да за сколько.
— Быть по сему, — совершенно офигело уставился на меня Шаты, но стал выносить решение, которое писец, чирикая стилом, записал. — Решение вынесено, семейство Глупых — дол…
— Погоди, судья, минутку, — оскалился я, чувствая приближение к двери владеющих.
Вовремя, впрочем, если что, то я бы сам потянул время. Дверь распахнулась, в залу ввалились пара боеготовых Лидари, а следом за ними — Лидари в возрасте, тот самый, кто выяснял про моё отношение к Роду.
— Ректор⁈ — пискнул мажор, тогда как Лаш и Любим, молчавшие в сторонке, глубоко поклонились.
Хм, а я не знал что ректор. Хотя логично — в прайдовой системе глава прайда может быть только один, а этот дядька в академическом прайде. Впрочем, припёрся и хорошо, приветливо оскалился я, помахав лапой. Ну и Лисе, просочившейся в зал благодарно кивнул.
— Лаш, Любим, — кивнул ректор, — Зтол, — кивнул он и мажору, после чего перевёл взгляд на меня. — Ты звал, видом. Я пришёл и слушаю.
— Слушай, Лидари. И минуты не прошло, как в этом суде мои поверители были признаны должниками, — сообщил я. — Должниками по закону, который гласит: любой одарённый, кроме уже оплатившего Академию, должен за обучение.
— Сие так, — кивнул Лидари.
— Вот только сейчас, они уже должны. Должны тебе, а Управе Денежных Дел — должны лихву. И я спрашиваю у тебя — сколько задолжали твоей Академии Глупые, все четверо?
Шаты, судя по физиономии понял, ухмыляясь — видно было, что решение «по закону», но не по праву ему не слишком по душе. А Зтол начал идти пятнами. И, судя по морде, вся эта Глупая фигня если не его инициатива, то он точно «при делах»
— Почему ты называешь этих одарённых глупыми? — недоумённо переспросил меня Лидари, вглядевшись в троицу. — Да и не обучались эти одарённые в моей Академии. Последние полвека — точно. Только их трое, видом.
— Глупые — их семейное имя, в местах откуда они родом и не так людей обзывают, — пояснил я. — Четвёртого тут нет. То есть — не обучались?
— Не обучались, видом. А-а-а, понял, — усмехнулся он.
— Уважаемый судья Шаты, ты принял решение судом Корифея, что Глупые дожники. И лихвы столько же, сколь должны.
— Да, видом, — девчоночьи хихикнул судья.
— Эй, парень! — обратился я к Глупому. — Подойди к этому человеку, — указал я на зелёного от переживаний Зтола, — и отдай долг. И лихву не забудь.
— У меня нет ничего, почтенный…
— Вот это и отдай. Два ничего, — пояснил я, вызвав фырканье Лидари и девчоночьи-заливистое хихиканье Шаты.
Задача была сложной, но парень справился. Подошёл к Зтолу, поводил пустыми руками и, пусть не с первого раза, но отдал два ничего. Физиономия мажора при этом радовала, возмущением и переливами.
— Эй, Зтол, не забудь бумагу, что получил плату с лихвой, — напомнил я. — Для того чтобы долг снова не появился, — пояснил я вопросительно взглянувшим на меня судье и ректору.
Подписал, никуда не делся. А бумажку я Глупым не отдам: повешу на стеночку, как уникальны раритет: расписка в выплате двух ничего Управе Денежных Дел.
— Всё это весьма забавно, — лыбился ректор. — Но я — занятый…
— Я догадываюсь. Я позвал тебя, уважаемый, потому что этим деянием — пусть и по закону — Управа Денежных Дел тебя и Академию подводила под весьма неприятную тяжбу.
— Так, погоди, Потапыч…
— А чего годить, ректор? Есть требование долга в тысячу авров. Который требует Академия. Но долга нет, и если бы тебя тут не было и мы, при суде, не определили долг как «ничего», я бы мог идти в суд сутяжных дел и требовать покарать нечестного вымогателя.
— Я не настолько хорошо сведущ в законах. Судья, что скажешь?
— Прав Михайло Потапыч, можно сие. По закону выходит что так — вроде вы и не виноваты, а виновны.
— Тогда благодарю, Михайло Потапыч, — слегка поклонился ректор. — И Зтол, — улыбнулся он пытающемуся стратегически отползти мажору. — У меня к тебе есть беседа.