Жрец морду состроил кислую, но даже какой-то извиняющийся жест совершил в мой почтенный адрес. А вообще — не хрен, а то знаем мы этих попов: с начала — скромные слуги божеств. А оглянуться не успеешь — наместники на Зиманде. И ножки свесят.
А Млад рассказывал и уточнял, что ощущает. Мастера устроили совещание, тоже уточняли. И выходило, что насос цел.
— Вот только что сбило кожух — непонятно. Если навь затянуло в насос — то её или раздавило бы, или сломало… — начал было один из мастеров.
— Одарённый. А то и владетель, но владетель только один раз бывало, — подал голос жрец. — Сил сломать насос не хватило, но когда давило механизмами — использовал магию, вот кожух и сорвало.
— Тогда духи в насосе освободились, — вздохнул мастер, на что жрец пожал плечами.
Ну, скажем так, вероятная вероятность, объясняющая странности: и почему так навью шарашит — тоже понятно. Мучительная смерть, да ещё духов в нави Клоаки… немного. Их тут профилактически уничтожают, вообще-то, а мрут считанные единицы. Вся их опасность из редкого посещения этого места и прекрасно ощущаемой «пищи» на больших расстояниях, при отсутствии навоборцев. А статистически что в Золотом, что в Клоаке — один хрен. Так что если сильный одарённый или, тем более, владетель так сдох — то сейчас мы можем стать свидетелями зарождения «злого человека», не как его «все понимают», а методологически верно. Редкость ОЧЕНЬ большую, не в плане одержания человека зверодухом — это то как раз вещь распространённая. А именно дух человека в нави, перерождающийся в навку. В вольных землях такое бывало столь редко, что Потап вообще не верил в таких, мол, «звери человечка сжирают раньше, чем он станет обжорой». Да и Потапычи ни разу не сталкивались, но легенды были. А вот в книгах Пантеона описывалось, и именно в городах навка-человек встречался. И был гораздо опаснее зверей, по массе понятных причин. Вот сейчас он там шебуршит, злобится-страдает и жрёт духов крыс: сильной нави нет, сожрать его некому. Откормится на мелочёвке… хотя не успеет.
«Если так, то там где он сдох — там и сидит, иначе никак», — заинтересованно перестал «я — спать» Потап. — «Подойдёшь — посмотрю, интересно».
Двигаемся дальше, навский фон потихоньку растёт, но некритично. И вот — добираемся до залы. И тут от Потапа… меня чуть самого не вывернуло! От Топтыгина приходит мыслеэмоция безудержного, могучего блевания!
«БУЭ-Э-Э-Э!!! Справишься… буэ-э-э… шебуршень… Я…буэ-э-э… эту пакость», — и ушёл со связи.
Я немного напрягся — это что за пакость, что топтыгина ТАК проняло? Причуствовался, осмотрелся… И ни хрена не понял: итак, покорёженный и местами с рваными дырами погнутый кожух — на полу. А насос — стоит, шестерни там и прочие причиндалы. Залитые какой-то маслянистой зелёной слизью. Далее, от насоса шибает навью — не сказать чтобы сильной, но и не слабой. Вперемешку со стихийкой духов. И никаких оформленных ощущений, что за пакость.
Так что направил я аркубулюсу приказ — потыкать насос лапой. А потом может огоньком подышать, посмотрим. Как-то у меня пакость зелёная желания в неё тыкаться не вызывала.
Аркубулюс лапой ткнул… и с грохотом, кувырком, улетел в противоположный конец зала!
17. Фекалоид
Я, смотря на отброшенного аркубулюса, форсированно «дообернулся» — в полуобороте был и без того. Положил лапу на револьвер, стал жутко опасен… И жутко недоумевающ. Дело в том, что мощнейший удар, отправивший почти два центнера железного медведя полетать как мячик — не имел ВООБЩЕ никакого отражения в ощущении магии. Вот вообще никакого! То есть от арукбулюса какая-то неведомая, причём не слишком сильная хрень просто отмахнулась, «голой физикой», не используя энергию нави сверх того, что уже было. Но что за хрень — я в упор не понимал. И да, это точно не дохлый одарённый или владеющий, никаким человечьим духом от насоса даже близко не пахло. Но кроме зелёной маслянистой слизи — никаких проявлений. Вид на насос в момент удара прикрывала железная медвежья задница, сам дух, что его отшвырнуло — не зафиксировал. Слизь? Перекачанный слайм на анаболиках? Вот хрен знает, как-то странно, маловато его тут, вроде как, для того, чтобы ТАК корёжить законы физики и прочей механики. Ни черта не понимаю, не очень интересно, но подходить к этой хренотени никакого желания.
— Михайло Потапыч! — подал голос жрец от порога зала. — Что тут?
— Хрень, — голосом знатного и опытного хреневеда ответил я. — Не знаю, не слишком сильное, буду разбираться. Не заходите пока, на всякий случай, тут может быть жарко, — предупредил я.