Но, при капитальной «перестройке» и своеобразном методе питания, это была именно навка, одержимая чудовищным желанием жрать. И, наткнувшись на человеков, она не справилась с желанием вгрызться. При том что сделать она этого не могла.
— А когда отожрётся? — поинтересовался я, внешне и внутренне ржа.
«Сбросит шкуру и изменится», — сообщил Потап. — «Может останется навью, жадной и безумной. Может нет, щенков заведёт… хотя если щенков — прибей пакость!» — в очередной раз припомнил бэтменов Потап.
Ржали же мы со жрецом (последний, очевидно, с такими или однотипными видами нави сталкивался и не опасался) потому, что картина наших спутников, атакуемых «жуткой навью», другой реакции не предполагала: один из храмовых воинов, с жутко суровым и одухотворённым лицом прикрывал основную группу. Прикрытие это заключалось в размахивании ритуальным бердышом (которым он не попадал, а даже если бы попадал — нематериальной тварюшке было бы индиферентно). И героически убегал от тварюшки по кругу, Делал он это, одновременно пытаясь отоварить бердышом сверхскоростного, по ломанной траектории мечущегося призрака. Вдобавок, отвлекая от копашащихся жрецов, защищаемых ощетинившимися алебардами коллегами. Но самая соль была в методе перемещения и осанке вояки: какое-то идово воздействие он использовал, на собственные ласты. И не столько бежал, сколько скользил, как на коньках, по влажному полу. При этом он как бы «маршировал». Задирал ноги, пусть согнутые, но почти на девяносто градусов. И спину держал, как будто кол проглотил, что в общем — понимаемо. Так было удобнее махать на навку бердышом, но выглядело это, на фоне «коньковых покатушек», роже, преисполненной героизма, отваги и самопожертвования… Ну, в общем, не заржать, смотря на это было просто невозможно.
Мастера сгрудились, прикрылись руками и изображали из себя потерпевших в процессе потерпежа. А жрецы с натугой разражались всякой магической фигнёй. Причём десятка не слишком сильных зверодухов-заклинаний на эту навку бы хватило. Но жрецы хреначили идовой силой, с нулевым эффектом: хоть что-то «духобойное» по навке просто не попадало, она металась, как бешеная фанера над Парижем. А площадные воздействия и не могли ей ни хрена сделать, потому хоть и были наполнены идовой силой, но заточены на материю, в которой у тварюшки были лишь «светящаяся тень» и некий, оперативно восстанавливаемый эффектор наблюдения за явью. Та же вода Ида его к чертям растворяла, а навка, не претерпевая особого ущерба (но противно и оглушительно пища, прав был Потап), отращивала новый, продолжая погоню за храмовым бойцом. Видно, окончательно озверев от творящегося бардака и жажды жрать, решив хоть не съесть, но понадкусывать вёрткого поганца за свои неисчислимые мучения.
Вишенкой на торте этой канализационно-навской клоунаде был Млад. Пребывая в челодлани средней тяжести, не в силах выйти из этого положения, он нудно бубнил из под неё: тварь непосредственной опасности в ближайшее время не представляет, полетает и удалится, поскольку вреда никому из присутствующих нанести не сможет. Бубнил ровно, даже, можно сказать, занудно — видно, не в первый раз. Ну а с такой пакостью бывший десятник разъездной стражи сталкивался, понятно. Вообще Млад разбирался в нави и ряде навских проявлений именно Золотой Волости явно лучше меня. И получше многих жрецов, на что текущая скорбная (только уржаться хочется) картина указывала.
И да, бормотание дворецкого эти воены картонные не слушали, либо пафосно первозмогая на пустом месте, либо азартно хренача бессмысленной магией, издавая азартные звуки типа «Вот чуть-чуть! Я почти достал эту идопротивную пакость! Ещё немного!!!»
— Идиоты! — ласково произнёс жрец за спиной, явно со специально жреческой магией, потому как повисла тишина, заклинаниями кидаться перестали.
Правда, Млад по инерции добормотал свой речитатив, который в тишине, наконец-то, дошёл до вояк.
— Услышали? — не менее ласково продолжил захребетник. — Вы какого лешего делаете, придурки? Чем вы, гнев Ида на ваши пустые головы, в храме занимаетесь?!! Прихожанок лапаете?!! Что в библиотеке храма написано про «тварей нави, синими призраками именуемыми»⁈ И если мне никто не ответит, — настолько ласково продолжил в тишине жрец, что аж непричастного меня передёрнуло, — то следующую пятилетку он будет нести Слово Ида на полночь, настолько далеко, что ему придётся лёд своей тупой головой раскалывать!