Внутренности здания как-то общепит не напоминали: от деревянной стойки расходились два коридора, вествясь вглубь здания вдали. А за стойкой обитал просто красавец-полмужчина. Красавец, потому что весу в одарённом дядьке было кило под стопятьдесят, ну а фактически все сословия Зиманды почитали жирноту за красоту. Владетели — скорее полноту, к жирноте относились с понятным скепсисом, но в среднем по Зиманды — красавэц, куда деваться. Причём, будь дядька в полной мере комплектен, то за двести он бы точно перевалил. И составлял его организм далеко не только жир — лапища бугрилась мышцами, а могучие сисяндры, видимые через рубашку, бултыхались, как силиконовые. Последнего в Зиманде вроде как не водилось, а значит, под слоем жирноты ныкалась пристойная и рельефная мускулатура. Ну и причина, почему этот дядька «наполовину» — тоже бросалась в глаза. Ног и правой руки у этого одарённого не водилось, рожа были изукрашена шрамами, вплоть до косой проплешины в пару сантиметров через голову, от шрама же. Колоритный дядька, на наше появление на удивление ловко поклонившийся с кресла на колёсах — судя по рычагу, под имеющейся рукой аналог инвалидного.
— Добро пожаловать в Приватный… — прищурил толстяк свои почти исчезнувшие глазки, — почтенный видом.
— Привет, — помахал я лапой.
Спрашивать «как узнал?» — я, естественно, не стал. Не блином Ньютона для читающего газеты и слушающего слухи в Золотом, вплоть до того, что моя одежда эксклюзивна. Хотя видел я в собрании всякие попытки в плагиат, ну да и хрен бы с ними, у меня красивее и лучше.
— Какого рода услуги интересуют почтенного? — не стал дальше блистать красноречием этот тип.
— Представляться тут не принято? — приподняв бровь, уточнил я.
Не то, чтобы я был великим сторонников этикета и формализма (кроме случаев, когда это надо, но тут явно не он), но есть определённый «код поведения». И он нарушен, причём, если в случае с владеющим повышенной злостности и говнистотсти или некоторыми адвокатами — это оправдано. То в данном случае вопросы стояли так: толстяк — быдло неприлично? Или мнит себя таким толстым (это — небезосновательно), что считает, что «правила не для него»? Или это местный код: не представляться «до дела»?
Интерес не праздный, так что вопрос я задал совершенно спокойно, без битья пяткой в грудь. Вот если этот инвалид начнёт орать «ещё самому мне представляться⁈» — тогда можно и побить. И пяткой, и не пяткой, и в грудь, и не только.
— Прошу простить, почтенный, — ни хрена не извиняющимся тоном выдал тип, — но традиция Привратного — обходиться без имён. Меня вы вряд ли наймёте, так что называть прозвище я не стал. Но Шустрый, к вашим услугам, управитель Привратного.
— Видом, очень приятно, — ответил я, не став ржать над прозвищем. — Млад, доверенный слуга, — кивнул я в сторону дворецкого.
Последнее я сообщил, не «отчитываясь», а по делу: если я буду пользоваться услугами местного наёмного персонала, то таскаться своей почтенной мордой в заведение мне неохота. Да и может быть неуместно. Так что Млад изначально представлен как «довереный слуга», представитель меня, если что.
— Так вот, Шустрый, — продолжил я. — Мне нужны прознатчики, проследить за владетелем. Разузнать, с кем общается, чем занимается.
— В Золотом, почтенный?
— В Волости. А есть разница?
— Да, есть, — кивнул тип. — Есть прознатчики, которые не гожи для леса, есть — не гожи для города. Притом в своём деле — доки, но в вашем деле не годятся.
— Кроме того, я бы хотел вообще узнать про Привратный. Расценки, кто что может, кого имеет смысл искать.
— Это… сделаю, почтенный. Но не сам, прошу простить…
— Обязанности, понимаемо.
Через четверть минуты Шустрый организовал полового, с поклоном взявшегося нас провожать. Половой, конечно, был ещё тот: таким полы ломать, а не мыть. Впрочем, понятно: специфика заведения. Поход по коридору обнаружил массу кабинок и некое центральное помещение, с умеренно гудящим народом: каким — неясно, а гонять Диньку смысла не вижу.
— Я в середине посидеть желаю.
— Прошу простить, почтенный, не можно… не гневайтесь, — правильно интерпретировал мою морду половой. — Не из неуважения: просто там отдыхают и ждут дела работники. А дела-то разные, да и многие лица скрывают, а при найме такое никак не можно. Так что провести могу, только вы там работников не найдёте, да…
— Отдыхать всяким помешаю, — фыркнул я, на что половой поклонился, извиняясь.