Согласился, естественно. Хотя без особого восторга, но надо. И любовался на «поведение подвыпивших дружинников»: свешивались с пролёток, размахивали шашками, орали песни. Прихватили по дороге несколько прохожих девиц. Я мысленно поморщился, но возникать не стал: мне за защиту этих потерпевших не платили, да и порядки в Золотом такие, как и законы. В общем — не слишком приятно, но те же «жертвы» претензии к корифею могут направлять, это ЕГО правила.
А когда парочку из дюжин девиц, особо визгливо и активно отбивавшихся отпустили — я и вообще расслабился. Очевидно, никто насиловать со страшной силой не собирался, только с силой умеренной и «условно-согласных». Потому что не хотели бы — отбивались как пара отпущенных, факт.
В остальном — «гусарство» чистой воды. Выехали на природу, изволили ужраться водкой до философского состояния. Что меня повеселило — одной из «насилуемых», раскрасневшейся пышнотелой девице, пришлось пыхтеть и стараться, пробуждая «насильника». Потому что этот деятель изволил нажраться и уснуть. Ну а лицо девки выражало искреннее возмущение на тему «и всё⁈»
Я в порче девок не участвовал, а вот с Тихим, четвёртым могучим одарённым дружины, познакомился. Совершенно обычный, с сединой, дядька, точнее, даже дед лет под шестьдесят. Валялся на бережку, разглядывал облака в сторонке, а всякая снедь и выпивка водила вокруг него хороводы, время от времени перемещаясь в раскрытую пасть.
Пить старался поменьше, а слушать побольше. Что к полуночи и концу делянки обогатило меня массой информации по службе и владеющим Золотого (скорее всего — не нужной, но лишней не будет). И предчувствием чего-то типа геморроя, пополам с некоторым удовлетворением.
Дело в том, что Казнь наблеял мне своим тенорком, в общем-то, известную вещь: в дружине осталось двое навоборцев. В теории, такие — все владеющие, но понятно что теории до практики как до Пряного Острова, на четырёх костях. А это влечёт за собой для нас двоих ОЧЕНЬ напряжённый график. Что, естественно, геморройно. Вот только Потапыч геморроится, а служба идёт. И часики, можно сказать, тикают. При этом, судя по рассказам Казни, основной задачей нашей будет «проверка помещений для гулянок». Посланцев, как сообщил к моему удивлению Казнь, сопровождают редко, только если они сами по себе чертовски важные персоны, или послание чертовски важное. А так — естественная убыль посланцев, из соображений секретности и Клоаки — вообще норма.
Ну, мне только лучше, заключил я, везясь на пролётке задремавшего волхва в Золотой.
И чуть не совершил преступление с утра: похмельным я не был, но лёг в час. А меня, на рассвете, самым хамским образом будит какой-то там посланник, какого-то то там змейского Серпентишки, со сволочной записулькой: «Служба зовёт»! Вот реально — чудом удержался от праведной расчленёнки побледневшего курьера, вздохнул и потопал в палисадник. А куда деваться?
35. Мохнатая русалка
Мрачно допёрся до змейской норы, мрачно выслушал омерзительно бодрое шипение Серпента. И несколько расслабился, хотя чувство того, что окружающая реальность сволочна до предела — не пропало. Дело в том, что ситуация, о которой блеял Казнь, и вправду воплощалась в реальность службы: сейчас проводилась «гулянка Лидари», чисто городской бал (с приставкой «е» или без — хрен знает и не очень интересно). Точнее, ещё не проводилась, но начнёт проводиться часов с трёх пополудни. Не в корифейском палисаднике: политика. Как по мне — бредовато, потому как ВЕСЬ Золотой — Лидари. Но я умный, а прочие — как есть. Так что это сборище намечалось в особняке во «втором кольце» Золотого, такой, благоустроенный среднего класса район. Тот же особняк Барлов — там, на «первое кольцо» ликаны разоряться не стали.
Ну а жрецы «мониторят безопасность» ежедневно только в первом кольце. Пригород вообще раз в месяц какой-нибудь младший читальщик молитв обойдёт, почёсывая читало и задницу. Соответственно, мне надо в этот особняк заявиться, проверить, не завелось ли в округе пакости, ну и следить, не появится ли она во время гулянки. Время — неуместное, я усталый, но в целом подобный формат службы мне нравится больше, чем всякие клоаки, не говоря о гребучих лесах с опасными всеми.
Подтянувшийся ертаул, в лице Карего, новости обрадовался. А вот Зорга, пока мы топали к нужному танцполу, изволил разныться. Мол, так и так, подвигов никаких, владетелю полагается на скаку, с глупостью наголо… И денег на этих гулянках не заработаешь, несколько более разумно подытожил он своё нытьё.
— Птах безголовый, — ворчал Карий. — Награды — оно, конечно, хорошо. Но главная за службу: земли и людишки. И её-то мы и приближаем, а она побольше всяких цацек будет. И что делать ничего не надо — только хорошо. Хотя Михайло беречь — не ничего. Важен он.