Так вот, ни столкновений, ни даже знакомств с клоачной фауной мы не свели. Но за полтора десятка часов наших брожений и ожидания курьера я узнал чуть ли не больше, чем за всё время пребывания на Зиманде. Нужно отметить, на семьдесят, а то и поболее, процентов нахрен не нужной информации: например, птаха нащебетала с деталями историю любви свинской дамочки, с которой у меня дуэль. С массой нахрен не интересных подробностей, заставляющих заподозрить, что птах как минимум держал свечку.
И прочее подобное, но в целом — щебетание выходило мне полезным, освещало «быт и мироощущение» владетелей Золотого. Их внутренние правила и прочее. Полезно, в общем, хотя к концу нашего сопровождения птах стал утомлять.
И выяснилось, что тихого «помолчи» от Карего вполне хватило. Последнее волчара бросил после переглядывания со мной, более того, молчаливой пантомимой обозначил что и от меня — сработает.
А посланник места послания посетил, и вернулись мы в подземелья воеводства. Информации для обдумывания была тьма, но не до того: у меня, как ни смешно, предстоял свинский бой на рассвете, забивать на который не комильфо.
— Видом, ты же на битву на рассвете? — уточнил Карий, сняв какой-то артефакт, типовой, судя по десятку похожих на уздечки фигулин на стене.
Помахал на нас этой уздечкой, после чего стал снимать маску. Видимо — дезодорант магический, чтоб мы не выдали «место службы».
— Угу, — ответил я.
— Мы — с тобой, в видаках, да и поможем, если что, — прогудел он, а на вскинутую бровь пояснил. — В ертауле положено так.
— Ну, в принципе, я только рад буду, — прикинул я.
Радости, конечно, особой не испытывал, но сказать положено. Да и полезно может быть.
— Только… а времени не лешего нет, — прикинул я.
— Так в кабаке у Идова камня посидим, перекусим. Ходили больше дня, — сделал здравое предложение дядька, а птах интенсивно закивал.
— Пойдём, — согласно кивнул я.
21. Неигрушечный мишка
Кабак у Идова камня (так и назывался, кстати говоря) был довольно строг и мрачен. Что учитывая непрекращающуюся резню буквально в шаге от него — оправданно. За веселье «обмывающие» смерть или увечье близкого владетели вполне могли спалить кабак к чертям, на регулярной основе. Сам же Идов камень был интересен тем, что был это именно камень-мегалит, вроде бы не обработанный, а проявленный в форме «застывшей волны» с барашками. Из этого камня хреначили потоки воды, падая в чашу-бассейн у основания, причём мистикой-колдовством от этого хреначенья и бассейна так и разило. А именно: камень никаких «подключений» к водоносным каналам и прочему не имел, извлекая жидкость для хреначенья мистическим способом, какой-нибудь телепортацией или чем-то подобным. Далее, в чаше вода была двух типов и видов, причём не смешивалась и была чётко разделена. Своими свойствами наводя мысли о сказках о «мёртвой и живой» воде. Половина чаши была заполнена лютейшей по солёности жижей (подозреваю — ещё и с минерализацией кучей всего, помимо соли). Столь ядрёной, что край чаши искрился от кристаллов соли, а метр земли был растрескавшейся глиной, тоже пресолёной. Расти в таких условиях растения отказывались наотрез.
А вот вторая половина была заполнена совершенно невозможной по дистиллированности водой. По крайней мере, этот божественный артефакт и его производные изучали, и параметры, которые выдавала «пресная вода Ида», взятая мистическими проявлениями, не соприкасаясь ни с чем — наталкивали на эти мысли. Например, лёд этой воды был физически нормален, а не аномален. То есть: куб «льда Ида» был плотнее и как следствие — тяжелее воды Ида, да и простой воды, то есть тонул. Ну а вода, хоть я и не химик-водовед, даже мне известно — сильнейший растворитель. И всё, что мы называем «водой» — растворы и прочие соединения различной конфигурации, выдающие те самые «аномальные параметры» льда, вроде бы ещё и фигня какая-то с поверхностным натяжением и прочими «водяными загадками». Ну а в идовом фонтане была именно чистая «аш два о», судя по всему, мистически созданная-очищенная и такой поддерживаемая в чаше. И лютый соляной раствор во второй половине, но с ним всё понятно.
Что прибавляло схожести со сказками о «мёртвой и живой» воде, так это то, что зелень на «чистой» половине чаши-бассейна цвела, колосилась, ну и добавляла немало геморроя жрецам Ида, занятыми прополкой аномально активно прущей флоры на регулярной основе.