В итоге Маору, взвалив всё на себя, ещё и всех нас обеспечивал всем необходимым. Одел, обул, кормил, давал кров… И всё это беспокоило меня: я представляла себе сколько он на всё это потратил денег, он подумал о том, чтобы мы ни в чем не нуждались. Поэтому каждый день, после того как все дети засыпали, я поднималась на третий этаж и некоторое время кружила под дверью его кабинета, чтобы поговорить с ним. Но там никогда не горел свет. Я, конечно, знала, где расположена его спальня: расспросила Эни, однако в противоположное крыло от своей спальни я так пока и не рискнула сходить.
И, вот, столько дней я старалась, занималась с детьми, никогда не сидела без дела, однако я не делала это ради того, чтобы лишь доказать свою полезность, а потому что работать мне нравилось и сидеть с детьми — тоже. П поздно вечером я возвращалась в свою спальню, принимала душ и спокойно ложилась спать, ну а в последние дни ещё и училась…
В общем, я вела себя примерно, и даже вечно недовольному мужчине было бы попросту не к чему придраться. Но именно в тот день, когда я взяла эти проклятые книги из библиотеки, Мао вдруг соизволил посетить меня и поговорить! Ну почему так получилось?! Теперь он будет думать, что я бездельница и занимаюсь фигней: до утра читаю чепуху вместо того, чтобы учиться, как ему и обещала… Ох-х, Лена, почему в твоей жизни всё так, через одно место?
Глава 4
М-да. Умеем и «могём», как говорится. Точнее, это только я так могу влипнуть на ровном месте. Ну да ладно, что теперь переживать по этому поводу, ведь это уже произошло. А повторения подобного фиаско я более точно не допущу. Я действительно хочу научиться управлять магией, мне это и правда интересно. Только непонятно, как я смогу, но с этим я справлюсь, тем более Мао обещал помочь.
Немного передвинувшись, я приподнялась и, положив руки на перила, примостила на них подбородок.
Всё в этом мире было прекрасно, и мне тут пока всё нравилось. Замок, отношение людей и нелюдей, забота о детях, дружба с Таэром, природа… Кстати, на удивление керр’эр’ир, создание Тьмы, которое, с его слов, не испытывает чувств, оказался крайне внимательным и заботливым, а дети его просто обожали. Поэтому, сколько бы он не бурчал, они всегда с визгами бегали за ним и пытались втянуть в свои игры. Он же, как не пытался ото всех это скрыть, тоже начал радоваться их присутствию, и с каждым днем, я видела, всё больше различных эмоций, пусть и мельком, отражаются на его лице.
А меня некоторые дети начали уже мамой робко называть, что приводило в неописуемый восторг, но в то же время в первый раз, когда Лиалит меня так назвала, я, чтобы скрыть слезы, убежала из комнаты к себе. Меня это растрогало до глубины души, но одновременно с этим и расстроило, причем не только из–за того, что дети остались без родителей, а я — посторонняя тетя, заменила им родных, но ещё это напомнило мне о моей маме. О ней я постоянно вспоминала и безумно переживала — как она там. Наверняка беспокоится, волнуется… Но ускорить процесс «перемещения» к ней, назовем это так, я никак не могла. Шантаэр меня успокаивал, подчеркивая, что раз Мао обещал, значит обязательно, как только сможет, сразу выполнит обещание, и мне только и оставалось, что ждать и волноваться. Поэтому я и жду. Но если сегодня выдастся удачный момент, я поинтересуюсь у Маору, как долго этот процесс может занять. А ещё обязательно узнаю, что же меня ждет в будущем, и если наберусь смелости, даже спрошу, кто я для него, и что тогда значил тот поцелуй в небесах…
Приподняв голову, я с замиранием сердца начала наблюдать, как фиолетовые всполохи и миллионы звезд начали сменяться лиловыми и розоватыми оттенками. Спутник Армадана, планета Рандаран, который раз в пять больше нашей Луны, начал медленно тускнеть. А, когда первый яркий луч солнца озарил всю долину, от него остались только бледная тень и полукруглая голубоватая окантовка, напоминающая сине–фиолетовую радугу на небе.
Мир медленно и радостно просыпался. Вдалеке раздался тонкий, звонкий перелив первых птиц, туман от озера начал неохотно отступать, оставляя после себя только серебристую дымку, за которой можно было разглядеть кристально чистую ледниковую воду, что стекала с шапок гор и питала этот водоем.
Даже огромные деревья зашумели тихонько листвой, и на их ярких листьях: красных, бордовых, оранжевых, зеленых и темно–синих, заблестела роса, переливаясь в лучах солнца. А посреди них то и дело мелькали яркие огоньки — местные насекомые наподобие наших светлячков только светились они ярче. Ночью они предпочитали обитать в лесу, а под утро поднимались наверх, чтобы встретить утро.