— М-может, не надо? Я… Я больше так не буду!
— То, что ты так больше не будешь, обещаешь третий вроде раз, — Маору мельком посмотрел на меня и опять начал буравить взглядом темноту, в которой я расслышала какой–то хрип, а потом злобное рычание, от которого у меня волосы на голове зашевелились. И мой хвост, выползя из–под платья, обвился вокруг ноги мужчины и начал кончиком аккуратно наглаживать её, умасливая его. — Я подумал, что тебе, как начинающему магу, стоит посмотреть на последствия, которые могут ожидать каждого из нас.
— Да о чем ты говоришь? Где мы, и что ты тут делаешь?
Рычание стало слышно уже отчетливо, и я смогла различить топот множества лап и скрежет острых когтей по спекшейся до состояния корки земле. В нашу сторону сейчас бежало много… очень много животных, и они были настроены совсем не дружелюбно. Рыки были злыми, челюсти щелкали, а вдалеке показались сотни ярко–красных огоньков — глаза тех хищников.
— Повторяю, мы с тобой сейчас на Армадане, — в отличии от моего голоса, который от страха дрожал и готов был сорваться на визг, голос Маору был спокойным. Он, видя, что в нашу сторону несется целая стая огромных хищников, был абсолютно расслаблен. — Когда–то здесь был расположен город, который носил гордое название Харфут. У него было стратегически выгодное расположение — через него проходили несколько торговых путей, он стремительно развивался, и тут жили тысячи жителей…
– Был? А что с ним случилось? — поскольку Мао надолго замолчал, я решила сама задать уточняющие вопросы.
— Город был уничтожен. Весь. Они взбунтовались против моей власти и убили всех демонионов, что жили тут и работали. Моих послов, их семьи. Когда я узнал об этом, я пришел к Совету и приказал сдать город и ответственных за убийства, и дал им на размышления ровно сутки. Выбор был за ними. Горожане могли отдать мне виновных, Совет мог сам решить сдаться… Или они могли хотя бы увести невиновных, зная, чем мой гнев может грозить для всех. Но Совет Харфута решил прикрыться горожанами, как живым щитом. Я никогда не бросаю слова на ветер. Изолировав тех, в ком дар ещё не успел пробудиться, я стер город с лица земли, как только истек отпущенный на размышления срок. Это урок для всех. Для горожан, которые знали о моем ультиматуме, но не привели Совет, поддавшись на их сладкие речи. Военным, магам, святошам, что поддерживали совет. Совету города, что решил отнять жизни моих граждан… Также все достаточно наглядно увидели, как я буду действовать, если подобное случится ещё раз.
— Все… умерли? — я ещё раз оглянулась, пытаясь увидеть хоть какое–то доказательство тому, что тут был когда–то город: кусок каменной стены здания или что–то вроде того. Но пейзаж был всё такой же унылый.
— Да, — мужчина кивнул, — все, кроме детей и беременных женщин. Их ауры легко отследить и их можно защитить индивидуальными заклинаниями. Но все остальные умерли. И уже больше четырех сотен лет на этой, ещё на долгие годы безжизненной, земле ничего не будет расти. А сила тьмы, которую я обрушил сюда, была столь разрушительной, что она будет поглощать свет и порождать бездушных созданий… За этим мы сюда и пришли. Дабы эти твари не плодились и не выбирались за пределы этой зоны, каждые несколько месяцев я прихожу сюда и уничтожаю их стаи. Для тебя же это станет наглядным пособием использования силы. В своё время я перестарался и использовал слишком сильное заклинание. Подумай об этом. Оглянись вокруг. Вот что таится и внутри тебя. Сила, способная созидать и разрушать. Для тебя всё это в новинку: магия, заклинания. Чувство безграничной силы внутри. Но не относись к ней, силе Тьмы, как к шутке, не воспринимай заклинания, как развлечения. Тебе повезло, что ты переместилась сюда. А если бы ты ошиблась где–то при произнесении заклинания или вложила больше силы, чем требуется? Ты могла бы затянуть с собой и часть замка вместе с детьми, слугами.
— Я?.. — осознание того, что я могла натворить, напугало меня в сотни раз больше, чем алые глаза хищников, что бежали в нашу сторону.
— Да. Ты, Лиэна. У тебя начало получаться, и ты, почувствовав силу, вседозволенность, решила использовать что–то новое. И это могло обернуться трагедий для других.