Я, не веря словам завуча, или точнее, удивляясь такой трагической истории, не ожидая услышать подобное, смотрел на Валентину Петровну с открытым ртом, не думая даже его закрыть. Вот значит, как всё было, пускай и не из первых уст, но я и подумать не мог, что тут такая вот трагическая причина, что это не прихоть директора, не обида... а смерть. Тогда я вспомнил о главном, с чем пришёл сюда, и что я сейчас держал в своей руке:
- Вы знаете, как звали ту погибшую девочку?
- Не тому ты этот вопрос задаёшь, на него лучше ответит, думаю, Виктория Андреевна.
- Учитель русского? Почему? - я уже думал, меня больше ничем не ошарашишь, но я ошибался. Хотя и мог ведь догадаться, видел же.
- Хотя не буду говорить с уверенностью, но имя её начиналось на С. Да, вроде на неё. Света. Но не уверена.
Тут я окончательно чуть не провалился под пол, голова моя уже наливалась тяжестью от всех мыслей, что лезли в неё, особенно от мысли, кем могла быть "та девчонка" на самом деле. Фотография, ещё и её тетрадь старая с пометками о наших ролях, где я заметил букву автора, ту самую С. Бред, может быть совпадение, но я решил убедиться в своей догадке окончательно.
- Пожалуйста, взгляните на эту фотографию, и скажите, не про неё ли вы говорили?
Я протянул Валентине Петровне телефон с фотографией той распечатки. Почему-то мне хотелось, чтобы моя догадка не подтвердилась, чтобы всё оказалось совсем не так. Но когда завуч увидела лицо девочки, то сперва сказала, что точно сказать не может, но согласно кивнула, добавив, что Виктория Андреевна вроде именно её показывала, когда рассказывала о драмкружке.
Дальше я уже выходил из учительской молча, не следя, куда ставлю ноги и куда вообще иду, слыша встревоженный голос завуча о том, что мне бы пойти отдохнуть, а то не важно выгляжу, но я не ответил. Я думал только о том, что Настя сейчас, возможно, стоит рядом с призраком, и мне надо идти к ним.
Не хотелось.
Я просто бездумно волок свои ноги подальше от сцены, выйдя из школы, не зная, как быть дальше.
* * *
- Ты где был?! Ты же обещал быстро, а уже почти час прошёл!
Настя, естественно, сразу бросила все свои дела и набросилась на меня с упрёками, при этом на её лице читалось беспокойство и одновременно облегчение, наверное, была рада видеть меня живым и здоровым, что со мной всё в порядке, но об этом она в слух, естественно, не сказала. По крайней мере я так подумал. Я не пришёл вовремя на репетицию, не отвечал на звонки, тупо сидел за пределами школы на качели, сперва приходя в себя, а потом обдумывая, как мне действовать дальше и как вести себя. Та ещё задачка. За этот час мой мозг не смог родить мысли лучше, чем той, что вместе с нами всё это время была погибшая несколько лет назад девчонка, которая стала нашим режиссёром. Что она призрак. Дошёл аж до мурашек, забегавших по спине. Я потому и сидел на детской площадке, сперва боясь переть в школу, а потом борясь с этой мыслью, успокаивая себя, что мне надо идти, потому что там мои друзья, и я не хотел их оставлять.
Дошло правда до нелепости. Пришли дети и погнали меня с качелей, потому что я никого не пускал, иначе так бы и сидел дальше. Так что я взял себя в руки, натянул улыбку и зашёл в нашу репетиционную, решив во всём разобраться, а не трусить и не бежать.
- Задержали, не смог сразу решить дело, прости, - ответил я с натянутой улыбкой, а сам глянул в центр комнаты, ища её.
И нашёл. Она стояла возле стола, копаясь в своей сумке и... тут я сильно удивился, наверное, на моём лице это отразилось, иначе бы она так не глянула на меня с любопытством, но ничего с этим я поделать не мог, вообще не смог сдержать эмоции, потому что "эта девчонка" по имени Света, была одета в нашу школьную форму. Раньше она всегда появлялась здесь в повседневной одежде, которую запрещено было носить во время уроков, а вот теперь на ней красовалась лёгкая школьная форма, новенькая, с иголочки, ни разу не надетая, как я мог заметить. И это-то меня поразило. Почему именно сегодня она сменила свой образ? Узнала, что я о ней знаю, решила развеять моё новое о ней мнение? Фигово.
- Что? - спросила она, бросив копаться в сумке и повернувшись в мою сторону.
- Э... ну... тебе идёт, - ляпнул я.
Мои поспешно сказанные слова неожиданно попали в цель, её обычные сонные глаза расширились, и замявшись, покраснев, ответила:
- Спасибо, - и быстро взяла себя в руки, снова превратившись в знакомую сонную девушку, схватилась за юбку, потянув от себя. - Правда мне как-то непривычно, я к штанам привыкла.
- Э... ладно, - я отвернулся, решив взять себя в руки и не фейлить так откровенно. Выглядел я сейчас, наверное, как идиот, который впервые увидел девушку, не зря, наверное, тогда надо мной смеялись, когда ходил расспрашивать о ней.
И тут меня грубо тыкнули в бок локтем.
- Эй!
- А мне ты таких комплиментов не делаешь, - хмурилась Настя, стоя рядом со мной и глядя мне в глаза, будто на предателя. А тебе-то я что сделал?!
Но она тут же забила на меня и повернулась с улыбкой к режиссёру:
- Я же говорила, что тебе идёт, даже он заметил.
- Спасибо, - без особых чувств ответила та, хотя я заметил румянец на её щеках, что говорило о её настоящих чувствах.
- Но рекомендовала бы колготки, особенно когда в юбке стоишь на партах, самое то, - ляпнула Настя, наверняка вспомнила свой опыт, чем тоже вызвала удивление на лице режиссёра. Видать, у неё сегодня день такой, может и привыкнуть. А я расслабился, своими дурацкими словами, Настя как-то смогла отогнать мои дурацкие мысли. Балбесина, она умеет.
Пускай и ни о чём не забыл, я всё равно видел перед собой ту самую девушку с фотографии, и помнил слова завуча. И не важно, в новой ли она школьной форме или повседневной одежде, вытравить такое из головы будет сложно.
Наверное, потому и случилось следующее: или я настолько расслабился, или наоборот - задумался об этом, полностью забыв об осторожности и приличии, но, когда режиссёр проходила мимо меня, я к своему удивлению, дотронулся до её плеча. Она и Настя аж подскочили на месте, выведя этим меня из ступора.
Режиссёр смотрела на меня, как на маньяка, распустившего руки.
- Гормоны наконец взыграли? - смеясь во всё горло и тыкая в меня пальцем, поинтересовался Стас.
- Ты меня пугаешь, - хмурилась Настя.
- Похоже, не стоит мне приходить сюда в школьной форме, раз она так действует на тебя, - опасно это, - задумавшись, сказала режиссёр.
Что называется, почувствуй себя полным идиотом, иначе эту ситуацию не опишешь. Пришлось извиняться и спешно сочинять байку, что я просто хотел убрать пылинку... слепил как мог, но надо мной только посмеялись.
Я устало плюхнулся на стул, догадываясь, что в их глазах я превратился в клоуна. И остальные последовали моему примеру, будто только этого и ждали.
Что ж, можно начинать нашу репетицию в полном составе.
Всё текло своим чередом в спокойном темпе, даже Настя не выдавала никаких своих сценок, сидела смирно, готовилась к работе. Сперва режиссёр начала с правок, внесённых в сценарий, она попросила их посмотреть и оценить, сойдёт ли такое. Настрой у всех, что называется, рабочий, притихшие, сосредоточенные, точно в кабинете директора, мы внимательно всё изучали, просматривая новые диалоги и новые сценки. Все три листочка формата А4 каждый проглядел по несколько раз, а Настя даже ржала местами над шутками, которые ей показались очень уморительными. Похоже, устраивать предварительный показ сестрёнке теперь уже смысла нет, Настя тот ещё ребёнок, так что испытание, считайте, пройдено и одобрено.