Убедившись, что мы приняли новый вариант, режиссёр полезла в свою сумку и достала три распечатки с новыми версиями сценария, со всеми только что одобренными правками, попросив нас заучить уже этот вариант и быть готовыми в понедельник пересказывать от и до в любую секунду, в любой ситуации, даже неудобной. Что она там имела ввиду под этим, я переспрашивать не стал, но вот самоуверенности ей не занимать, раз она заранее приготовила новые версии сценария, ещё не спрашивая нашего одобрения. Может она и в будущее заглядывать умеет?
А потом началась стандартная репетиция, будни актёров театра, которые до механизма запоминают и отыгрывают сценарий под руководством нашего на вид сонного постановщика. Время до закрытия у нас ещё было, так что, что смогли из новых правок, мы разобрали и запомнили. За это время я даже позабыл о разговоре с завучем, об истории драмкружка, о том, что режиссёр наш может и не человек вовсе, я забыл обо всех проблемах, и просто наслаждался процессом. А потом, видя, что время подходит к концу, а за окном уже стемнело и надо убираться восвояси, я предложил найти наши костюмы, чтобы подготовить их заранее, а не метаться потом, как это частенько всегда и везде бывает.
Сказано - сделано. И вот тут ко мне снова вернулись мои подзабытые подозрения насчёт режиссёра, о которых напомнила она сама. Почесывая затылок и глядя на весь собранный в комнате хлам, я понимал, что времени найти костюмы, о которых мы ничего не знаем, даже как они выглядят, у нас сейчас просто нет, тут надо не репетировать, а превращаться в кладоискателей на несколько часов.
- Достаньте ту коробку, где написано "реквизит один", - указала она в сторону сложенных друг на друга коробок у окна, потрёпанных временем. - Они там должны лежать.
Она знала, где лежат костюмы, словно сама туда и положила... или не "словно", а именно сама. У меня аж мурашки побежали по коже, все мои догадки она сама же и подтверждала. Она знала, где находятся костюмы, а ведь это место кучу времени было закрыто от посторонних глаз и учеников сюда не пускали. Вот так.
- Откуда ты знаешь, где их искать? - осторожно спросил я у неё, пока Настя и Стас разгребали там всё.
- Сама клала туда, - просто и ясно ответила она, глядя на меня своим сонным и незаинтересованным взглядом. А я замер, похолодев от страха, от настолько прямого ответа, развеивающего все сомнения.
Она и не скрывала.
Я не стал переспрашивать, да и вообще что-то отвечать, просто встал как приклеенный к полу, а она прошла мимо меня, не обращая на живой столб никакого внимания, и помогла Стасу открыть коробку, вытащив на свет уже давно не белые, не стиранные и мятые костюмы.
Пока я стоял у стола, приходя в себя, медленно и без какой-либо мысли складывая свои вещи в рюкзак, Настя с упоением рассматривала свои новые игрушки, с которыми ей, как мастеру шитья и рукоделия, теперь предстояло повозиться. Её энтузиазм даже дошёл до того, что она стала примеривать свой костюм, оценивая, подходит ли ей, и сколько предстояло работы с ним, чтобы вообще надеть куда-то, и судя по размерам, работы было много. Затем взялась за Стаса, прикладывая его то к спине, то прося вытянуть руки в сторону, глядя на длину рукавов, и так далее.
Наконец она перескочила ко мне, решив вертеть уже мной, как только в голову взбредёт. Правда рост у меня был выше её, и ей это не нравилось, и чтобы видеть всю картину того, насколько мне подходит костюм, она встала, словно заправский дизайнер, задумчиво поглаживая подбородок, и потребовала:
- Раздевайся и надевай это, буду так смотреть.
- Чего?
Настя, конечно, любительница сказануть чего-нибудь этакого, но сейчас она превзошла себя. Пришлось настойчиво отказать, я не собирался одевать на себя это нестиранное старьё, даже постарался не слушать её жалобные стоны и уговоры - обойдётся. А режиссёр проявила интерес и с улыбкой наблюдала за нами.
На этой ноте мы закончили репетицию. Режиссёр дала Насте пакет, куда они сложили костюмы, и стали собираться. Сегодня мы вообще молодцы, успели сделать больше, чем за всё прошлое время, и тут, наверное, сказывалось отсутствие в этот день Валентины Андреевны, что до меня дошло только сейчас. Режиссёр и правда никуда не смылась, всё время была с нами, и это наводило на мысли, что она избегала её, возможно, они раньше знали друг друга, и теперь режиссёр не хотела показываться ей на глаза. Ещё один вопрос, на который стоило бы найти ответ.
И ещё, что стоило узнать у режиссёра, или, точнее, я уже знал ответ, просто надо было убедиться, спросить её имя, чего мы так до сих пор не сделали.
- Я готова! - чуть ли не козыряя, сказала Настя, набросив на спину рюкзак и схватив пакет.
Стас тоже уже был готов выходить, а я медлил, ждал этого момента, чтобы сказать им:
- Вы пока выходите, я вас сейчас догоню.
И сразу наткнулся на хмурый взгляд Насти, который скользнул сперва на меня, потом на нашего режиссёра. И о чём она там думает только?
- Я вас сейчас догоню, - повторил чуть настойчивее, глядя на Настю, а она, что-то подумав, сразу улыбнулась мне, махнув рукой.
- Погодите, - попросил режиссёр, останавливая уже намылившихся выходить Стаса и Настю. Те остановились и обернулись, как и я, а сам думая, зачем она это сделала, неужели не хотела оставаться со мной наедине? - Завтра можете не приходить, воскресенье, если вдруг что. Я точно не приду. Займитесь лучше зубрёжкой и костюмами, у нас не так много времени осталось. Всё.
Я, похоже, думаю чересчур много и не том. Хорошо, что завтра выходной, может отдохну от подобных мыслей.
Они ушли, сказали, что ждут меня внизу. И вот я остался один в драмкружке с девушкой, которая погибла несколько лет назад и вернулась. От этих мыслей и от того, что я остался с ней наедине, у меня похолодело в груди и сердце сжалось в комок. Я уже жалел, что не пошёл с друзьями, определённо жалел, не зная, как вообще себя вести и начать разговор. Просто медленно копался в своём рюкзаке, оттягивая разговор, как болван какой-то.
И мою нерешительность, похоже, заметили. Она отложила свои вещи и направилась ко мне, встала, задрав голову и глядя на меня так, словно я совершил что-то плохое. Хотя по её взгляду сложно было вообще что-то сказать, но в нём чувствовался интерес.
- Ч-что?
- Ты почему тут мнёшься? - спросила она просто и не задумываясь. Хорошо иметь такой язык, можно спросить всё, что захочешь и как захочешь.
- Я не мнусь... собираюсь просто, - прозвучало не убедительно, я бы точно не поверил.
- Ты уже собрался. Почему не пошёл со всеми?
- Я... - похоже, я безбожно фейлил и мне стоило найти нужные слова, или валить отсюда, пока не испортил всё.
И я сделал то, что сделал - глупо посмеялся, застегнул рюкзак и забросил его себе за спину, направившись к двери. Со стороны это наверняка выглядело как трусость, но ничего не мог с собой поделать, лучше бы спросил её имя при всех, всё равно они бы ничего не поняли, а ей ничего не оставалось, кроме как ответить, но я сглупил и теперь метался от страха, до желания узнать ответ.
И последнее в итоге перебороло во мне другие чувства, я остановился у дверей и медленно и всё ещё неуверенно, обернулся:
- В... вообще я хотел тебя спросить...
- Что именно?
- Твоё имя.
- А я так до сих пор не сказала?
Она удивилась, глаза оживились, растеряли свою сонливость. Я согласно кивнул и замер, сглатывая слюну, понимая, что сейчас всё и услышу.
- Иногда моя голова самое важное забывает. Прискорбно, - ответила с извинением в голосе, и глупо стукнув кулачком по макушке, как это показывали в некоторых мультиках, изображая так свою глупость. - Снежана. Меня зовут Снежана.