Только вот я не понимал даже, зачем она меня сюда вообще потащила.
Ещё в школе, когда мы засобирались домой, она подошла ко мне и не стесняясь никого заявила, мол, надо со мной поговорить наедине про этот наш драмкружок, давай пойдём куда-нибудь, где нам не помешают. Эти слова услышала и Снежана, она моментально подлетевшая к нам и спросила, почему нельзя обсудить всё с коллективом или с ней, раз это про "Уголок", ведь так будет проще. И я с ней полностью был согласен, да и задерживаться из-за всего этого у меня в мыслях не было, лучше уж домой пойти со всеми, тем более вон как на Вику озадачено и с каким-то непонятным мне испугом смотрела Настя. Учудит ещё чего!
Хотя Вика не задумываясь ответила, что ни ей, никому другому тут не доверяет, а я единственный, кого она хоть как-то знает и со мной ей проще обсудить будет. Я лишь вздохнул, догадываясь, что меня опять втягивают в какую-то фигню, не хватало мне сегодняшнего объявления Виктории Андреевны, свалившей на нас тот ещё груз от директора, зато Снежана только рада была поспешно увести всех от нас с удивительно счастливой улыбкой на лице, будто мы её день рождения обсуждать собирались, когда мы оказались на улице. Чую правда, улыбка эта завтра с неё слетит.
Виктория встала на самой вершине горки и глянула вниз, то склонив голову на бок, что-то обдумывая, то присев на корточки, будто так и собиралась съехать, но только смотрела и не решалась. Естественно она не могла решиться, сейчас не зима и горка не залита, балбесина! Если и проедешь, то сантиметры! Повезёт, если джинсы не протрёшь. Но вслух я этого не сказал, она вообще с тех пор, как пришла Виктория Андреевна, не сказала ни слова, даже сейчас молчала, словно решалась и обдумывала.
Правда сложно не впасть в уныние в первый же день, когда сваливается такая работёнка. Учительница, ворвавшаяся к нам, огорошила всех своим заявлением, в том числе и меня, сообщив, что директор хочет, раз уж разрешил драмкружку снова открыться, принять участие в школьном празднике для младших классов, выступив на школьной сцене со своим спектаклем в честь нового года. Нам надо было чем-то развлечь детей, показать для них какую-нибудь познавательную историю, провести по мере сил какие-то конкурсы и вообще разбавить все стандартные мероприятия, кочующие из года в год, чем-то новым, увлекательным для детей. И всё это мы должны подготовить за два оставшихся месяца до нового года, и естественно, если мы не хоти, то уговаривать нас не собирается - и тут Виктория Андреевна глянула на нас с кислой миной на лице, что-то вспомнив, - но директор подумает, а стоило ли вообще разрешать нам открыть вновь "Уголок".
Вот такие условия, эх, как затем сказала учительницы, недовольная этими словами, нас поставили перед фактом - или делать, или собирать вещички и отдавать ему ключи от комнаты и забыть про "Уголок". Естественно о планах Снежаны по поводу подготовки к выступлению на весеннем конкурсе (та ей об этом сообщила, и учительница даже собиралась сходить к директору и всё отменить, но Снежана отказалась, сказав, что будет сложнее теперь, но мы справимся), и о том, что к нам вступила новенькая, ещё не освоившаяся ни с чем. Не удивительно, что с того момента Вика сидела тише воды, ниже травы, а теперь потянула меня на разговор, вот только какого фига вместо этого она лазает по горке?!
Вот такие пироги, и теперь гадай, что к чему и куда нас это приведёт. Особенно учитывая, что Снежана вызывала у меня опасения за её состояние, уж очень она последнее время какой-то нестабильной выглядела, а с новым грузом на плечах, боюсь, может рухнуть. Но вместо этого она выделила дополнительные пятнадцать минут на совещание, решила, что, если проведём на школьной сцене выступление, сможем привлечь новых людей и вообще посмотреть на нас получше. Виктории Андреевне ничего не оставалось, как согласиться и сказать, что поможет, чем сможет.
Ну вот я и стоял теперь на детской площадке, поглядывая на новенькую, не зная, чего от неё ждать, и что ей вообще сказать. А главное, даже стоя тут в куртке, я начинал понимать Снежану с нелюбовью к холоду - пора уже было идти домой, иначе замёрзну вконец, а вечер не самое лучшее время для разговоров на улице. И я только собирался об этом сказать Вике, как заметил перемену в её движениях, как она резко села на горку и оттолкнулась, уверенно поехав с неё в низ.
И застряла в самом начале, недовольно что-то пробурчав себе под нос.
- Знаешь, этим лучше зимой заниматься, там хоть какой-то снег выпадет, - со знанием дела сообщил я.
Но вместо ответа на мои слова, она глянула мне прямо в глаза, решительно, словно собрав все свои мысли в кулак, чтобы наконец высказать мне всё.
- Знаешь, я к вам пошла только, чтобы выступить на одной сцене с братом, попробовать обыграть его, показать, что он зазнался и вернуть его домой. Другого мне не надо было. А теперь вы втянули меня непонятно во что.
- Хочешь уйти? - спросил я.
- Не знаю. Возможно. Что-то у меня сомнения возникли на ваш счет, странные вы, не привычная трупа актёров, а я знаю о них уже что-то. Собрались любители чего-то и теперь воображают, а на деле не пойми кто, и сами не знаете, куда попали, за что взялись.
"Ох как я её понимаю, она очень точно описала нас", - подумал я, глядя, как она спрыгивает с горки и подходит ко мне, не отрывая от меня решительного взгляда.
- И ещё этот сценарий, который она не закончила и не знает, как. Как это вообще понимать?
- Это не её сценарий, он её покойной сестры...
Я не знал, как об этом сообщить незнакомому мне человеку, не знакомому толком со Снежаной и с историей прошлого "Уголка", но и молчать не имело смысла, так что я попробовал рассказать ей прямо, что сам знал. Только поможет ли это... похоже, нет, так я понял, услышав её следующие слова:
- Значит, это даже не её, она просто погрязла в мечтах, при этом может всё провалить? Она вообще кто? Сценарист, режиссёр или Цезарь, который делает несколько дел и одновременно?
- Я не знаю. До этого я не видел её работ, она только вносила некоторые правки в готовое, удачно, но остального про неё я не знаю.
- Значит она может и не вытянуть, провалить всё, может вообще не закончить этот сценарий?
- Не знаю, - ответил я честно, вспоминая, как она долго сидит над своей тетрадью, так ничего толком туда не написав. Тем временем Виктория продолжала напирать на меня, подходя всё ближе, словно собиралась снести, только вот мне казалось, что она отдаляется от меня с каждым словом, совсем скоро я потеряю её из виду.
- Тогда кто знает? Она сама не знает. А вдруг мы вообще не выйдем на сцену или устроим там не пойми, что? Я на это не подписывалась, так я брата не верну - скорей наоборот. Может её фантазия вообще уничтожит мою мечту, мы с позором провалимся, а брат только возненавидит меня.
Поспорить с ней я не мог, её эмоциональный выплеск был понятен, она и правда могла больше потерять, участвуя в этом, чем приобрести, а только ради этого она и шла, ей плевать было на "Уголок", она не думала о нём, как Настя, она не хотела быть его частью, как Снежана, скорей надеялась использовать для достижения своей цели. А тут эта возможность казалась фикцией, обманом. И что делать?
- Давай не будем торопить коней, поглядим, как пойдёт дело, справимся ли с этим новогодним мероприятием, а там уже решишь, как и мы все.
- Значит я должна проторчать с вами, гадая, прыгнете вы выше головы или свалитесь?
- Примерно.
- Ты идиот? - вдруг заявила она, широко раскрыв глаза.
Тут я не нашёлся чего сказать, промолчал. Я не знал всех обстоятельств её проблемы, что именно привело к уходу брата и почему она так сильно хочет его вернуть, ничего не зная об этом, своими словами я мог только накосячить. И, похоже, накосячил.