- Тебе долго не было, - заметила Монита и осеклась.
- Ох ты ж мама моя, - испуганно охнула сказочница Тапатунька. Татарас совсем не по-детски смачно выругался.
Черный маг Ошо подошел в коню Тили, положил руку на сапог всадницы:
- А я тебе говорил, чтобы ты не таскала мою магию понапрасну.
Капитан Кант, наводивший порядок на поле брани, молчал, как и силач Клом. На бывшего шута Его Величества старался не смотреть.
Силы уходили стремительно. Тили лежала у костра и безудержно старела. Зрелище было не для слабонервных. Ошо подкидывал веточки в костер и думал.
- Есть два варианта, - сказал он, наконец. - Или ты сейчас умираешь, и я запускаю твою душу в первое попавшееся тело. Да вон хоть Тапатуньки.
- Не вариант, - прошелестела Тили.
- Не вариант, - вдохнул черный маг. - Ибо память уйдет вместе с телом. Или я сейчас творю очень сильную и явно запрещенную магию и откидываю тебя назад во временной петле. И ты возвращаешься к тому моменту, когда первый раз воспользовалась моей магией.
Черно-белыми картинками всплыла в памяти та ночь в королевской спальне. И Тили, семнадцатилетняя, самоуверенная, сильная Тили, еще не сломанная своей злополучной любовью. «Я создам магические нити между нами. Точнее между вашим мозгом и моим. Это особая телепатическая связь, когда можно обмениваться информацией на расстоянии», - сказала она королю. А еще пообещала, что в состоянии заплатить эту цену. И каждый раз отмахивалась и отмахивалась от расплаты, пока та не наступила. Больше некуда бежать. Последняя инстанция. И ничего-то она не успела.
Вернуться в свои семнадцать! Получить второй шанс. И может быть, Ангетта останется жива. И может быть, тиран Грегар будет убит окончательно. Все исправить, все изменить!
- Я согласна, - еле слышно сказала Тили и сама испугалась, как мало ее удерживает на этой земле.
Безумный черный маг Ошо вскинул руку, и в его готовую ладонь упала жирная куропатка, копошившаяся поблизости по своим делам. Он резанул ее ножом, принимая теплую кровь в свое чрево. И начал сложный танец руками, мерно проговаривая слова заклинания. Тили только зажмурилась, когда он склизкими от чужой крови ладонями провел по ее морщинистому лицу. И лес закружился вокруг нее, и костер исчез, и события всей жизни начали разматываться в обратную сторону, все ускоряясь и ускоряясь.
Ошо не успел ее спасти на пару мгновений. Уходящим сознанием Тили даже поняла, какое именно заклинание отняло у нее последний шанс. То самое смешное заклятие, подаренное на день рождения короля. Какая-то глупая шалость, показавшаяся ей смешной.
Ее душа лопнула миллиардами искр, и все они разлетелись в разные стороны. Она услышала нечеловеческий вой, разрушивший тишину дворца, а потом все исчезло. Почти.
Что-то случилось. Что-то очень странное. Смутно знакомый суровый старик хлопнул в ладоши, и искры ее души застыли, не успев погаснуть. Смутно знакомый суровый старик, чьи портреты висели в фамильных замках, крикнул заново пробуждая все чувства.
- Тмина! Ты обещала однажды спасти жизнь моей дочери!
В белом тумане проступило очертание матери королей. Они стояли - старик и старуха напротив друг друга, а между ними застыли, как частички смолы, искры души Тили.
- Герцог Линк, - проскрипела старая ведьма. - Вы явились оттуда, откуда не возвращаются, чтобы призвать меня исполнить обещание?
- Когда родилась моя дочь, самый сильный маг страны, я пообещал отдать её короне. А ты пообещала однажды спасти этой девочке жизнь. Много лет я верно служил тебе, как служила твоему внуку и моя дочь. И теперь я призываю тебя заплатить свою цену.
- Я слишком стара, - неуверенно сказала Тмина.
- Ты не сможешь поступить по другому.
- Пусть будет так, - кивнула мать королей. Она взмахнула рукой, в которой появилась длинная тонкая игла с золотой веревкой, и частички того, что осталось от Тили, нанизались на нить, как бусины. Тмина завязала нить узлом и подбросила в воздух. А потом сама погасла миллиардами искр. И лишь пепел остался летать среди белого тумана.
Тили открыла глаза и посмотрела на небо. А потом на костер. И на потрясенное лицо черного мага Ошо.
- Тмина умерла, - просто сказала она.
Глава тридцать первая. Сердце Ахтарты
Тили заснула сразу же, даже не смыв с лица кровь куропатки. Все-таки умирать и воскресать отнимает дьявольски много сил. Сквозь неумолимый, как восход, сон, она ощущала острую боль в груди, словно сердце разрывали длинными когтями. Где-то там, бывший испуганный мальчик Анджей оплакивал свою бабушку. Единственного человека в мире, который укрыл его в детстве от всех невзгод, кто оберегал его до смерти, кто всю жизнь служил короне. И еще сквозь тяжелый и душный сон Тили ощущала сильнейшее беспокойство короля. Он не понимал, что происходит, а, значит, следовало ожидать от Его Величества глупостей.