Она прислушалась, удивленная неровным гулом копыт, идущим от города. Чересчур много лошадей для одного капитана Канта. Тили села посреди поля, посмотрела на процессию и тяжело вздохнула.
Они ехали верхом и при оружии: суровая шпагоглотательница и огнепожирательница Монита, смешливая сказочница Тапатунька, резкий, как все подростки, гимнаст Татарас, молчаливый силач Клом. Замыкал процессию безумный черный маг Ошо, на лице которого откровенно читалось недоумение от собственной глупости. Капитан Натан Кант выглядел смущенным.
- Где вы нашли столько оружия? - удивилась Тили.
- Его много осталось бесхозного с позавчерашней заварухи, - вздохнула Монита. - Как ты могла даже подумать, что поедешь убивать тирана Грегара без меня?
- Личные счеты? - с интересом посмотрела на нее Тили.
- Ты даже не представляешь, насколько личные, - мрачно ответила шпагоглотательница и огнепожирательница.
- А варвары убили мою семью, - напомнил гимнаст Татарас.
- А я просто иду, за компанию, - улыбнулась Тапатунька. - Интересно же, чем дело кончится.
Силач Клом молчал, но лицо его было решительным.
- И как вы представляете партизанское движение по вражеским территориям такой толпой? - жалобно спросила Тили.
Безумный черный маг Ошо раздвинул в самоуверенной улыбке губы.
- Легко, - сказал он.
Глава тридцатая. Остановка в пути
Небо горело пожарищами. Тили ехала среди трещавшего от собственного самодовольства огня, и ее конь крупно вздрагивал каждый раз, как очередная крыша или балка с грохотом падали.
Чем ближе была граница смежных земель с Ахтартой, тем больше разрушений путники встречали. Некоторые селения дикари оставляли не тронутыми огнем, и набухающие от жары мертвые тела на улицах шевелились, как живые - столько насекомых их пожирали.
Встречались и небольшие потрепанные отряды солдат, где жители королевства шли плечо к плечу с выходцами из соседней страны Хох. Здесь, на смежных землях, это было неважно. Основные силы обоих государств стремились к столице Ахтарты, где щедро поливалось человеческой кровью главное капище нового божества дикарей. Главы обоих стран за три года войны отчетливо понимали, что лишь убив это чудище, можно остановить кровопролитие. Но отряды гибли один за другим, а столица оставалась все так же недоступна.
Убедившись, что живых в этом селении уже не осталось, Тили пришпорила коня, настигая остальных. Дикари были еще рядом, она ощущала слабую магию их шамана. Тили рассеяно смахнула с лица упавшую прядь и рывком остановилась среди пожарищ, глядя на свою руку. Приученный ко всякому цирковой конь лишь прядал ушами, но с места не трогался.
Даже в неровном свете огня было видно, как сильно изменилась ее кожа. Еще утром это была обычная рука, как вчера или позавчера. А сейчас она покрылась мелкой сетью морщин, и местами отчетливо проступили старческие пигментные пятна. Тили рывком распустила косу, и поднесла волосы к глазам. Они были седые.
Ну почему именно сейчас? По ее подсчетам, времени оставалось куда больше. Значит, ошиблась с математикой. А ей всего-то еще нужно было полгода от силы! Стиснув зубы, чтобы не завыть в голос, Тили поспешила к остальным.
Ее спутники уже расправились с отрядом дикарей, и очередной шаман невидяще смотрел в небо, и на лысой голове его был вытатуирован стервятник с переломанными крыльями. Голова лежала в метрах трех от тела. Остальные варвары выглядели получше.
- Тебе долго не было, - заметила Монита и осеклась.
- Ох ты ж мама моя, - испуганно охнула сказочница Тапатунька. Татарас совсем не по-детски смачно выругался.
Черный маг Ошо подошел в коню Тили, положил руку на сапог всадницы:
- А я тебе говорил, чтобы ты не таскала мою магию понапрасну.
Капитан Кант, наводивший порядок на поле брани, молчал, как и силач Клом. На бывшего шута Его Величества старался не смотреть.
Силы уходили стремительно. Тили лежала у костра и безудержно старела. Зрелище было не для слабонервных. Ошо подкидывал веточки в костер и думал.
- Есть два варианта, - сказал он, наконец. - Или ты сейчас умираешь, и я запускаю твою душу в первое попавшееся тело. Да вон хоть Тапатуньки.
- Не вариант, - прошелестела Тили.
- Не вариант, - вдохнул черный маг. - Ибо память уйдет вместе с телом. Или я сейчас творю очень сильную и явно запрещенную магию и откидываю тебя назад во временной петле. И ты возвращаешься к тому моменту, когда первый раз воспользовалась моей магией.
Черно-белыми картинками всплыла в памяти та ночь в королевской спальне. И Тили, семнадцатилетняя, самоуверенная, сильная Тили, еще не сломанная своей злополучной любовью. «Я создам магические нити между нами. Точнее между вашим мозгом и моим. Это особая телепатическая связь, когда можно обмениваться информацией на расстоянии», - сказала она королю. А еще пообещала, что в состоянии заплатить эту цену. И каждый раз отмахивалась и отмахивалась от расплаты, пока та не наступила. Больше некуда бежать. Последняя инстанция. И ничего-то она не успела.
Вернуться в свои семнадцать! Получить второй шанс. И может быть, Ангетта останется жива. И может быть, тиран Грегар будет убит окончательно. Все исправить, все изменить!
- Я согласна, - еле слышно сказала Тили и сама испугалась, как мало ее удерживает на этой земле.
Безумный черный маг Ошо вскинул руку, и в его готовую ладонь упала жирная куропатка, копошившаяся поблизости по своим делам. Он резанул ее ножом, принимая теплую кровь в свое чрево. И начал сложный танец руками, мерно проговаривая слова заклинания. Тили только зажмурилась, когда он склизкими от чужой крови ладонями провел по ее морщинистому лицу. И лес закружился вокруг нее, и костер исчез, и события всей жизни начали разматываться в обратную сторону, все ускоряясь и ускоряясь.
Ошо не успел ее спасти на пару мгновений. Уходящим сознанием Тили даже поняла, какое именно заклинание отняло у нее последний шанс. То самое смешное заклятие, подаренное на день рождения короля. Какая-то глупая шалость, показавшаяся ей смешной.
Ее душа лопнула миллиардами искр, и все они разлетелись в разные стороны. Она услышала нечеловеческий вой, разрушивший тишину дворца, а потом все исчезло. Почти.
Что-то случилось. Что-то очень странное. Смутно знакомый суровый старик хлопнул в ладоши, и искры ее души застыли, не успев погаснуть. Смутно знакомый суровый старик, чьи портреты висели в фамильных замках, крикнул заново пробуждая все чувства.
- Тмина! Ты обещала однажды спасти жизнь моей дочери!