Благодарный за признание его достоинств, генерал Потемкин решился ответить на официальный указ Екатерины II коротким письмом с изъявлением верноподданнических чувств и искренними словами: «Нет для меня драгоценней жизни — и та Вашему величеству нелицемерно посвящена. Конец токмо оной окончит мою службу». Как верно он видел свое будущее! Воодушевленный почетной наградой императрицы, Григорий Потемкин с еще большим рвением стал участвовать в тяжелейших сражениях с османской армией. Деятельное участие он принимал во взятии Измаила 26 июля 1770 г.; в горевшее предместье крепости Килии он вступил первым, затем после соединения всего корпуса с деташементом[4] при начавшейся осаде командовал правым крылом и, заняв форштат, прикрывал батареи, неоднократно отражая неприятельские вылазки.
Глава русских войск П.А. Румянцев оценил незаурядную личность Потемкина и способствовал его росту и продвижению по службе. 31 июля 1770 г. в реляции императрице из лагеря при устье реки Кагул он писал: «По справедливости я также должен засвидетельствовать и о подвигах отделенных на сие время от армии генерал-майоров и кавалеров Глебова, графа Подгоричани, Потемкина и брегадира Гудовича, которые со вверенными им войсками сохранили целость пропитания нашего и нападки хана крымского со всею ордою в ничто обратили». Отпуская осенью 1770 г. Потемкина в Петербург, П.А. Румянцев отрекомендовал его Екатерине как инициативного, решительного и способного военачальника: «Ваше величество видеть соизволили, сколько участвовал в действиях своими ревностными подвигами генерал-майор Потемкин. Не зная, что есть быть побуждаемому на дело, он сам искал от доброй своей воли везде употребиться. Сколько сия причина, столько другая, что он во всех местах, где мы ведем войну, с примечанием обращался и в состоянии подать объяснение относительно до нашего положения и обстоятельств сего края, преклонили меня при настоящем конце компании отпустить его в Петербург ко удовольствию его просьбы, чтобы пасть к освященным стопам Вашего величества». Боевой генерал был отменно принят при дворе, одиннадцать раз приглашался к царскому столу, присутствовал на первом празднике Георгиевских кавалеров, ставшем с тех пор традиционным собранием воинов, прославившихся своими подвигами. Не могла не обратить внимания на молодого генерала и государыня, хотя в это время звезда братьев Орловых находилась еще в зените. Возвращаясь в армию, Потемкин вез письмо Екатерины, в котором она писала о нем как «о человеке, наполненном охотою отличить себя. Также ревность его ко мне известна. Я надеюсь, что Вы, — обращалась императрица к Румянцеву, — не оставите молодость его без полезных советов, а его самого без употребления, ибо он рожден с качествами, кои Отечеству могут пользу приносить».
Вернувшись в строй, Потемкин отличился в это время как «вождь конницы»: налетит со своими кирасирами на турецкий лагерь за Дунаем, ударит неожиданно, порубит янычар и вернется обратно. В 1771 г. он принял команду над корпусом, находившимся в Крайовском банате, отразил нападение турок на Крайов и, перейдя через Дунай, атаковал и вытеснил их из Цимбы, «разбил и прогнал, город разорил и, отняв все неприятельские суда, перевез на свой берег», 17 мая разбил 4-тысячный турецкий отряд на Ольте, осаждал крепость Турку, выдержал атаки неприятеля при обороне Журжи. 10 июля 1771г. Григорий Потемкин, соединившись с корпусом князя Репнина, участвовал в сражении при Бухаресте, командуя флангом. Противник был разбит, а храбрый генерал гнал бегущую турецкую армию за реку Араке.
В 1772 г. в военной кампании настало затишье, Турция запросила перемирия. Мирные переговоры велись в Фокшанах и Бухаресте, но окончились провалом. Оттоманская Порта (так в XVIII в. называлась Турция), поддержанная Францией и Австрией, отказалась признать условия, выставленные Россией: независимость Крымского ханства и свободу плавания русских судов на Черном море и в проливах. Военные действия возобновились в 1773 г. Истощенная войной Россия нуждалась в мире, и Екатерина II требовала от Румянцева решительного наступления на Балканы. Главнокомандующий решил переправить армию за Дунай и овладеть крепостью Силистирия — опорным пунктом противника. Для разведывания положения неприятеля трем генералам — Салтыкову, Вейсману и Потемкину — было приказано провести частные поиски за Дунай. В мае в монастырь Негоешти на левом берегу Дуная, напротив Туртукая, прибыл новый командир — 43-летний генерал-майор Александр Васильевич Суворов, уже давно стремившийся попасть в армию Румянцева. Именно здесь, в боевой обстановке, состоялось знакомство двух великих людей, которым предстояло не только вести совместные действия против неприятеля в этой войне, но и затем долгие годы трудиться над укреплением Российского государства.