Рядом с дворцом были устроены качели, карусели и даже лавки, где бесплатно выдавались костюмы. От пятитысячной толпы народа исходил глухой шум. Князь приказал, чтобы доступ к столам открывали, как только появится императрица, но по ошибке дворецкого, принявшего карету одного из придворных за царскую, пир начался раньше времени. Толпа стремилась к столам с таким оживлением, что Екатерине, встревоженной событиями во Франции, на мгновение показалось, что «почтенная публика» взбунтовалась. Она с облегчением вздохнула, увидев, что причина шума — бесплатное угощение.[961]
Князь подвел императрицу к дверям дворца. Идея новой постройки — двухэтажный корпус с шестиколонным портиком и простирающиеся от него два длинных флигеля — узнавалась легко: фасад простого, но колоссального по размаху творения Ивана Старова символизировал власть и величие светлейшего. Через вестибюль
Потемкин и Екатерина проследовали в Колонный зал, где их приветствовали три тысячи гостей.
Толпы приглашенных буквально терялись в овальном зале, которому не было равных в Европе — 21 метр в высоту, 74,5 в длину и 15 в ширину, двухъярусные окна, а вдоль северной стены два ряда из тридцати шести ионических колонн. Полы были инкрустированы редкими породами дерева, мраморные вазы поражали своими размерами, с потолка свисали люстры черного хрусталя, приобретенные некогда у герцогини Кингстон. Пятьдесят шесть люстр давали столько света, что зал казался охваченным пожаром. Скрытый на двух галереях духовой оркестр из трехсот музыкантов и орган, сопровождаемые хором, исполняли специально написанные к случаю хоры — оды Державина, положенные на музыку композитором Козловским.
Открывшийся перед императрицей за балконными окнами зимний сад также был самым большим в Европе — площадь его равнялась площади дворца. Стеклянные своды поддерживали колонны в виде пальм со скрытыми в них трубами с горячей водой. Шедевр Уильяма Гульда являл собой джунгли из экзотических растений, цветов, гиацинтов и нарциссов, миртов и апельсиновых деревьев; за зеркальными стенами находились огромные печи. В стеклянных гроздьях винограда и фруктах прятались светильники. Купол был расписан как небо. Но больше всего поражала бесконечная перспектива — через залитый светом Колонный зал Екатерина могла видеть зимний сад и дальше, через его стеклянные стены — простирающийся до самой Невы парк с беседками и холмами, еще покрытыми снегом.
В центре зимнего сада был «воздвигнут род жертвенника об 8-ми вокруг стоящих столбах [...] Среди сего олтаря, на подножии из красного мрамора, стоит образ Екатерины, изсеченный из чистейшего белого мрамора в рост человеческий, во образе божества в длинном римском одеянии». Князь подвел императрицу к покрытому персидскими коврами трону под балдахином в левой части зала, и из тропического леса показалась кадриль «из двадцати четырех пар знаменитейших и прекраснейших жен, девиц и юношей составленная».[962] Дамы были одеты в греческие костюмы, кавалеры — в испанские. В первой кадрили, поставленной знаменитым балетмейстером Ш. Ле Пиком, танцевал великий князь Александр Павлович, во второй —- Константин Павлович. «Невозможно представить себе, — восклицала потом Екатерина, — ничего более великолепного, разнообразного и блестящего!»
Когда в парке стемнело, Потемкин провел императорскую фамилию в Гобеленный зал, где шпалеры представляли историю Эсфири. Посреди диванов и кресел стоял золотой слон в натуральную величину, покрытый изумрудами и рубинами. Сидевший на слоне арап подал сигнал, взвился занавес, и открылись театральная сцена и ложи. За двумя французскими комедиями и балетом последовал парад народов империи, а за ним — пленные измаильские паши. Пока гости наслаждались зрелищем, в других залах слуги зажигали еще 140 тысяч плошек и 20 тысяч восковых свечей. Когда императрица вернулась в Колонный зал, он снова сиял светом.
Снова взяв руку Екатерины, Потемкин провел ее в зимний сад и здесь, перед статуей своей благодетельницы, еще раз упал перед ней на колени. Императрица подняла его и нежно поцеловала в лоб. Грянул хор Державина:
961
Описание праздника в Таврическом дворце основывается на: Сб. РИО. Т. 23. С. 517-519 (Екатерина II Гримму, 29 апр. 1791); Memoirs. Р. 243; Masson. Р. 240-244, 386-387; Дьяченко 1997. С. 1-64; О приватной жизни Потемкина. № 3. С. 21-28; Жизнь Потемкина 1811. Ч. 2. С. 108-114; Жизнь Потемкина 1812. Ч. 2. С. 93-105.