«Ежели хочешь камень свалить с моего сердца, — упрашивала его Екатерина в начале мая, — ежели хочешь спазмы унимать, отправь скорее в армию курьера и разреши силам сухопутным и морским произвести действие поскорее, а то войну еще протянем надолго, чего, конечно, ни ты, ни я не желаем».[965] Во время одного из приступов творческой эйфории князь отправил в армию приказы о наступлении; одновременно по всему югу России устраивались новые поселения. 11 мая он приказал Ушакову «искать неприятеля, где он в Черном море случится, и господствовать там так, чтобы наши берега были ему неприкосновенны»; Репнину — производить натиски на неприятеля «где только удобные случаи могут представиться»; Гудовичу, командовавшему Кубанским корпусом, — занять Анапу.[966] Одновременно Екатерина II Потемкин разрабатывали политику по отношению к Польше.
16 мая, когда до разрешения англо-прусского кризиса было еще далеко, Екатерина подписала первый рескрипт Потемкину касательно Польши. Князю дозволялось военное вмешательство, но только в том случае, если Пруссия вступит на территорию Польши; тогда Потемкин мог предложить полякам принадлежавшую туркам Молдавию под условием, что они откажутся от достижений майской революции. Если бы этот план не удался, Потемкин мог прибегнуть к традиционным крайним мерам, организовав конфедерацию под руководством своих польских союзников — Браницкого и Потоцкого. Екатерина специально уточняла, что в числе крайних мер одобряла его план поднять восстание православного населения Киевского, Подольского и Брацлавского воеводств и возглавить его в качестве великого гетмана казацкого.
Многие историки писали о том, что Потемкин так и не получил полномочий, о которых просил. На самом деле наоборот, эти полномочия были потенциально огромны, хотя и обусловлены — вероятностью войны России с Пруссией и Англией{96}. Кроме того, Потемкин не получал приказы Екатерины как школьник распоряжения учительницы: они работали над рескриптами вместе, как делали всегда. Документы и переписка показывают, что в течение более чем двух лет Екатерина соглашалась с «молдавским» и «казацким» проектами Потемкина.[967]
Польские планы светлейшего кажутся экстравагантными и противоречивыми, но князь всегда развивал несколько идей одновременно, а решение применить ту или иную схему принимал в последний момент. С того времени, как он получил власть, польский вопрос занимал его в самых разных аспектах, но ни один из его планов невозможно отделить от его интересов к территориальным владениям за пределами Российской империи. Он верил, что независимое польское княжество, созданное на основе его земель в Смиле, позволит России получить опорную позицию в Центральной Европе, не платя соседним державам — Австрии и Пруссии — новым разделом Польши.
Потемкин разрабатывал по меньшей мере четыре плана. Первый — присоединение к Польше Молдавии. Это княжество хорошо вписалось бы в такое государство, о котором мечтал Феликс Потоцкий в письме к светлейшему от мая 1790 года, где он предлагал создать федеративную республику из полусамостоятельных гетманств. В то же самое время готовился план конфедерации во главе с Браницким и Потоцким — для восстановления старой конституции или установления новой. В феврале Потемкин приглашал Потоцкого встретиться и обсудить «истинное благо нашей страны».[968]
Кроме того, имелся план вторжения Потемкина в Польшу в качестве великого гетмана Черноморского казачества под предлогом освобождения православного населения восточной части Польши. В пользу этого варианта говорили и польские корни Потемкина, и его королевские амбиции, и русский инстинкт к подавлению польской вольницы, и пресловутая «страсть к казакам». Еще до получения звания гетмана он специально набирал казаков для Черноморского войска в Польше. 6 июля 1787 года, например, Екатерина разрешила ему сформировать четыре регулярных эскадрона из жителей его польских деревень (в Смиле князь уже создал пешее и конное ополчение). Александра Браницкая позднее утверждала, что Потемкин собирался «возглавить всех казаков, объединиться с польской армией и провозгласить себя королем Польши».[969]
968
РГВИА 52.2.68.32, 30 (Ф. Потоцкий Потемкину 12 окт. 1790 и 9 июля 1791); Lord 1915. Р. 527-528. (Потоцкий Потемкину 14 мая 1791);РГВИА 52.2.68.47, 48 (Потемкин Потоцкому 18/29 мая 1790 и 8 фев. 1791).
969
АКВ. Т. 13. С. 227 (Безбородко С.Р. Воронцову 17 нояб. 1791); Сб. РИО. Т. 27. (1880). С. 332-333 (рескрипт Екатерины II Потемкину о запорожцах и некрасовцах от 15 апр. 1784); Сб. РИО. Т. 27. С. 338, 416; Lord 1915. Р. 513.