«Приготовиться к посадке», — велел экран.
Сердце подскочило, на секунду остановилось дыхание.
Вот оно! Притяжение планеты ухватило корабль.
Эллиса обуял ужас. Рэн боролся с ним, но ужас все рос. Он закричал и начал рвать пристяжные ремни, чувствуя, что корабль падает.
На экране голубым и зеленым сияла кислородная планета.
Потом Эллис вспомнил. «Выход из глубокого космоса в планетную систему аналогичен первоначальной травме при рождении».
Обычная реакция, сказал он себе, но психиатру не составит труда справиться с ней…
Психиатр! Так вот оно что!
Доктор Рэндолф Эллис, психиатр. Теперь-то он знает, какой он врач. Рэн попытался припомнить еще что-нибудь, но безрезультатно. Больше ничего.
Зачем Земля отправила в космос психиатра?
Корабль с воем врезался в атмосферу, и Рэн потерял сознание.
Эллис пришел в себя почти сразу после посадки. Отстегнувшись, он включил обзорные экраны. К кораблю приближались какие-то аппараты, а в них были… люди?
Да, люди, похожие на землян.
Теперь надо принять решение, от которого будет зависеть все его дальнейшее пребывание на планете.
Что ему делать?
Эллис подумал с минуту, потом решил: придется, что называется, играть по слуху. Он будет импровизировать. Ведь общение невозможно, пока он не выучит язык. Ну, а потом он скажет, что послан с Земли, чтобы…
Чтобы что?
Он поймет, когда придет время.
Взглянув на экраны, Эллис увидел, что воздух снаружи пригоден для дыхания.
Люк корабля раскрылся, и Эллис вышел.
Он приземлился на субконтиненте Крельд, жители которого звались крельдянами. На планете уже было всемирное правительство, но объединение произошло совсем недавно, и население еще пользовалось старыми названиями стран и народов.
Со своей фотографической памятью Эллис без труда выучил крельдский язык, тем более что обнаружились общие корни с языками Земли. Жители, принадлежащие к тому же виду «homo sapiens», казались ему ничуть не более странными, чем некоторые представители его собственной планеты. Эллис уже знал, что так и должно было произойти. И чем больше он думал об этом, тем больше укреплялся в мысли, что именно это сходство является необходимым для выполнения задания. Но каково само задание?
Эллис учился, наблюдал и думал. Под предлогом недостаточного знания языка он, насколько можно, оттягивал встречу с правящим Советом, со страхом ожидая вопросов.
Все же час настал.
Его провели по зданию Совета, к дверям Главного Зала. Эллис вошел с проектором под мышкой.
Старый глава Совета сердечно приветствовал его, а Эллис в ответ показал свой фильм. Затем началась беседа.
— Значит, вы последний представитель своей расы? — спросил председатель Совета.
Эллис молча кивнул, глядя в доброе морщинистое лицо.
— Почему же ваш народ послал только вас? — спросил один из членов Совета.
— Почему не послали мужчину и женщину?
Мне и самому это хотелось бы знать, подумал Эллис, но вслух заявил:
— В нескольких словах я не могу объяснить вам психологию моей расы. Наше решение проистекает из самой нашей сущности.
Бессмысленная ложь. Но что еще скажешь?
— Когда-нибудь вы объясните нам психологию вашего народа, — сказал член Совета.
Эллис кивнул, обводя присутствующих взглядом. Фильм произвел ожидаемый эффект. Они готовы хорошо относиться к этому последнему представителю великой цивилизации.
— Нас очень интересует ваш сверхсветовой двигатель, — начал другой член Совета. — Вы можете нам помочь?
— К сожалению, нет, — ответил Эллис. Он уже понял, что техника у них доатомной эры, на несколько веков позади земной.
— Я не ученый. Я не разбираюсь в двигателях. Это одно из последних достижений.
— Мы могли бы сами разобраться, — предложил кто-то.
— По-моему, не следует этого делать, — сообщил ему Эллис. — Насколько я знаю, двигатели выйдут из строя, если кто-либо вздумает их разбирать.
— Вы сказали, что вы не ученый, — мягко произнес старый председатель, меняя тему. — А кто же вы?
— Психиатр, — ответил Эллис.
Они разговаривали еще несколько часов. Эллис изворачивался, как мог, врал и изобретал, пытаясь скрыть свою неосведомленность. А Совет хотел узнать обо всех этапах жизни на Земле, обо всех подробностях технического и социального прогресса. Они интересовались методами определения предстоящего взрыва сверхновой. Они спрашивали, почему он решил приземлиться именно здесь. И наконец — имея в виду, что прилетел только он, — не было ли у его расы склонности к самоубийству?